«Стрекоза и муравей» на новый лад
Добавлено: Пт авг 19, 2011 10:49 pm
Статья показалась мне забавной. Спекулятивный банковско-биржевой капитал ведет мир к гибели.
«Стрекоза и муравей» на новый лад ("The Financial Times", Великобритания)
На Западе любому известна басня о стрекозе и муравье (в оригинале, как и в басне Эзопа, ставшей основой басни И. Крылова, вместо стрекозы – кузнечик - прим. пер.). Стрекоза ленится, ничего не делает и «лето красное пропела»; муравей в это время копит запасы на зиму. Когда же наступает холодная погода, стрекоза просит муравья о помощи, но тот отказывает, и стрекозе придется всю зиму голодать. Мораль сей басни такова, что кто не работает, тот не ест.
Однако в жизни, где муравьи – это немцы, китайцы и японцы, а стрекозы – американцы, британцы, греки, ирландцы и испанцы, все сложнее, чем в эзоповом басенном мире. Муравьи производят товары. Товары хороши, стрекозы хотят их получить и спрашивают, что муравьи хотят взамен. «Да ничего», - отвечают муравьи, - «у вас нет ничего, что нужно нам, кроме, разве что, неплохих кусочков побережья. А давайте мы дадим вам в долг денег, вы купите на них наши товары, и вам будет хорошо. Мы же и дальше будем копить запасы, и нам тоже будет хорошо».
Всем хорошо – и муравьям, и стрекозам. Муравьи осторожны и по-хорошему скупы, и поэтому излишки своих доходов вкладывают в надежные – вроде бы надежные – банки, которые, в свою очередь, дают эти деньги в долг стрекозам. Стрекозам при этом уже совсем не обязательно самим что-то производить, потому что все необходимое уже делают муравьи, причем задешево. Но муравьи не продают им дома, офисы и торговые центры, поэтому стрекозы только их и строят. Кстати, работать на стройку они все равно зовут муравьев. Денег у стрекоз так много, что цена на их землю растет, поэтому под нее можно больше занимать, больше на ней строить и в конечном счете больше тратить.
Муравьи смотрят на то, как хорошо живется стрекозам, и говорят своим банкирам: «Одолжите стрекозам еще денег; ведь мы, муравьи, не любим брать в долг». И это так: муравьи гораздо лучше умеют делать реальные продукты, чем оценивать финансовые. А стрекозы все придумывают умные способы упаковывать свои стрекозиные долги в красивые активы – и продают эти активы муравьиным банкам.
Один из муравейников – немецкий – расположен очень близко от нескольких небольших стрекозиных колоний. Немецкие муравьи говорят: «Слушайте, а давайте дружить! Давайте у нас будут один и те же деньги. Только сначала пообещайте, что с этого дня начнете жить по-муравьиному». Стрекозам предлагают в течение нескольких лет пройти проверку на муравьиность. Стрекозы начинают жить по-муравьиному – и ничего, живут. Наконец им позволяют ввести у себя общеевропейские деньги.
И опять всем хорошо. Какое-то время. Немецкие муравьи видят, сколько им уже должны стрекозы, и им хорошо от мысли, как они богаты. А в стрекозиных колониях тем временем главные стрекозы смотрят на балансы, там тоже все хорошо, и думают: «Эй, а мы-то, оказывается, фискальные правила выполняем даже лучше муравьев». Муравьям от этого самим немножко неудобно, поэтому они ничего не говорят, когда у стрекоз повышаются зарплаты, из-за чего их товары становятся дороже. При этом реальное бремя уплаты висящих на них процентов снижается, и они решают, что надо бы взять в долг еще денег и на эти деньги что-нибудь еще построить. Умные немецкие муравьи, видя это, только ворчат что-то на тему «до небес не вырастешь».
Наконец цены на землю в стрекозиных колониях достигают пика. Муравьиные банки начинают нервничать – что неудивительно – и требуют возвращать долги, задолжавшим стрекозам приходится продавать построенное, что приводит к череде стрекозиных банкротств. Но из-за этих банкротств не только прекращается строительство на стрекозиных землях – стрекозы больше не могут тратить деньги на муравьиные товары. И стрекозы, и муравьи теряют работу; растут дефициты бюджетов – особенно у стрекоз.
И тут немецкие муравьи понимают, что их запасы на самом деле мало чего стоят, поскольку стрекозы не могут им дать ничего, кроме дешевых домиков на солнышке. Муравьиным банкам приходится либо списывать плохие стрекозиные долги, либо убеждать главных муравьев дать стрекозам в долг еще денег. А главные муравьи боятся признаться, что позволили муравьиным банкам потерять деньги простых муравьев, и выбирают второе. Это и называется «бэйлаут», или «выкуп из долговой тюрьмы».
Сделав это, они указывают главным стрекозам, что надо повышать стрекозиные налоги и урезать расходы. Теперь, говорят они, вам действительно придется начать жить по-муравьиному. В стрекозиных колониях начинается глубокая рецессия, но стрекозы по-прежнему не могут сделать ничего, что хотелось бы купить муравьям - просто потому что не умеют. Покупать муравьиные товары они тоже больше не могут, потому что не могут больше занимать. Остается голодать. В конце концов, немецкие муравьи списывают стрекозиные долги, но оказывается, что это их ничему не научило: они так и продают свои товары за долги, только другим стрекозам.
Этот муравейник в лесу, естественно, не единственный. Например, в Азии муравейников хоть отбавляй. Есть богатый муравейник – типа Германии, называется Япония. Есть и другой, гораздо крупнее японского, но гораздо беднее – называется Китай. Эти муравьи тоже хотят обогатиться, производя дешевые товары, продавая их стрекозам и собирая стрекозиные долговые расписки. Китайский муравейник даже фиксирует курс своей валюты так, чтобы гарантировать дешевизну своих товаров. К счастью для азиатских муравьев, - во всяком случае, так им кажется, - у них под боком есть огромная колония чрезвычайно трудолюбивых стрекоз, называется Америка. От нормальных муравьев тамошние стрекозы отличаются только тем, что на их деньгах написано «Мы полагаемся на бога», а на лбу у них – «Мы полагаемся на шопинг». У азиатских муравейников с американской стрекозиной колонией складываются примерно такие же отношения, как у немецкого – с его соседями. Азиатские муравьи копят на зиму долговые бумаги американских стрекоз, сидят на них и чувствуют себя богачами.
Разница, впрочем, есть, и немаленькая. Когда в Америке все рушится, когда все перестают брать деньги в долг и тратить их, когда взрывными темпами растет дефицит бюджета, главные американские стрекозы не говорят про себя: «Это опасно, надо сокращать расходы». Нет, они говорят вслух: «Мы должны тратить еще больше, чем сейчас, чтобы не останавливалась наша экономика». В результате их дефицит из огромного становится гигантским.
Азиаты, понятно, нервничают, и главный китайский муравей говорит Америке: «Мы, ваши кредиторы, не хотим, чтобы вы продолжали занимать. Не надо делать то, что делают европейские стрекозы». Но главная американская стрекоза в ответ только смеется: «Мы же не просили вас давать нам в долг. Мы даже в открытую говорили вам, что это безумие. Нам надо, чтобы у американских стрекоз по-прежнему была работа. Если не хотите и дальше давать нам в долг, повышайте курс своей валюты. Тогда мы сами будем делать то, что раньше покупали у вас, и вы не будете нам больше одалживать». Вот так Америка всем еще раз показала то, о чем говорится еще в древних преданиях: «Если ты должен банку сто долларов, это твои проблемы; но если ты должен банку сто миллионов долларов, это его проблемы».
Главный китайский муравей тоже не хочет признаваться, что огромная пачка американских долгов, на которой он сидит, стоит гораздо меньше, чем за нее было заплачено, а простые китайские муравьи по-прежнему хотят производить дешевые товары для иностранцев. И Китай в конце концов решает продолжать покупать американские долги. Пройдут десятки лет, и китайские муравьи скажут американским стрекозам: «А теперь за все свои долги давайте-ка вы обеспечьте нас товарами». В ответ на что американские стрекозы снова рассмеются, быстренько обесценят свой долг; китайские муравьи потеряют свои сбережения, и кое-кто из них умрет с голоду.
Какова же мораль сей басни? Проста: если хочешь нажить богатство и не потерять его, не отдавай его в долг стрекозам.
«Стрекоза и муравей» на новый лад ("The Financial Times", Великобритания)
На Западе любому известна басня о стрекозе и муравье (в оригинале, как и в басне Эзопа, ставшей основой басни И. Крылова, вместо стрекозы – кузнечик - прим. пер.). Стрекоза ленится, ничего не делает и «лето красное пропела»; муравей в это время копит запасы на зиму. Когда же наступает холодная погода, стрекоза просит муравья о помощи, но тот отказывает, и стрекозе придется всю зиму голодать. Мораль сей басни такова, что кто не работает, тот не ест.
Однако в жизни, где муравьи – это немцы, китайцы и японцы, а стрекозы – американцы, британцы, греки, ирландцы и испанцы, все сложнее, чем в эзоповом басенном мире. Муравьи производят товары. Товары хороши, стрекозы хотят их получить и спрашивают, что муравьи хотят взамен. «Да ничего», - отвечают муравьи, - «у вас нет ничего, что нужно нам, кроме, разве что, неплохих кусочков побережья. А давайте мы дадим вам в долг денег, вы купите на них наши товары, и вам будет хорошо. Мы же и дальше будем копить запасы, и нам тоже будет хорошо».
Всем хорошо – и муравьям, и стрекозам. Муравьи осторожны и по-хорошему скупы, и поэтому излишки своих доходов вкладывают в надежные – вроде бы надежные – банки, которые, в свою очередь, дают эти деньги в долг стрекозам. Стрекозам при этом уже совсем не обязательно самим что-то производить, потому что все необходимое уже делают муравьи, причем задешево. Но муравьи не продают им дома, офисы и торговые центры, поэтому стрекозы только их и строят. Кстати, работать на стройку они все равно зовут муравьев. Денег у стрекоз так много, что цена на их землю растет, поэтому под нее можно больше занимать, больше на ней строить и в конечном счете больше тратить.
Муравьи смотрят на то, как хорошо живется стрекозам, и говорят своим банкирам: «Одолжите стрекозам еще денег; ведь мы, муравьи, не любим брать в долг». И это так: муравьи гораздо лучше умеют делать реальные продукты, чем оценивать финансовые. А стрекозы все придумывают умные способы упаковывать свои стрекозиные долги в красивые активы – и продают эти активы муравьиным банкам.
Один из муравейников – немецкий – расположен очень близко от нескольких небольших стрекозиных колоний. Немецкие муравьи говорят: «Слушайте, а давайте дружить! Давайте у нас будут один и те же деньги. Только сначала пообещайте, что с этого дня начнете жить по-муравьиному». Стрекозам предлагают в течение нескольких лет пройти проверку на муравьиность. Стрекозы начинают жить по-муравьиному – и ничего, живут. Наконец им позволяют ввести у себя общеевропейские деньги.
И опять всем хорошо. Какое-то время. Немецкие муравьи видят, сколько им уже должны стрекозы, и им хорошо от мысли, как они богаты. А в стрекозиных колониях тем временем главные стрекозы смотрят на балансы, там тоже все хорошо, и думают: «Эй, а мы-то, оказывается, фискальные правила выполняем даже лучше муравьев». Муравьям от этого самим немножко неудобно, поэтому они ничего не говорят, когда у стрекоз повышаются зарплаты, из-за чего их товары становятся дороже. При этом реальное бремя уплаты висящих на них процентов снижается, и они решают, что надо бы взять в долг еще денег и на эти деньги что-нибудь еще построить. Умные немецкие муравьи, видя это, только ворчат что-то на тему «до небес не вырастешь».
Наконец цены на землю в стрекозиных колониях достигают пика. Муравьиные банки начинают нервничать – что неудивительно – и требуют возвращать долги, задолжавшим стрекозам приходится продавать построенное, что приводит к череде стрекозиных банкротств. Но из-за этих банкротств не только прекращается строительство на стрекозиных землях – стрекозы больше не могут тратить деньги на муравьиные товары. И стрекозы, и муравьи теряют работу; растут дефициты бюджетов – особенно у стрекоз.
И тут немецкие муравьи понимают, что их запасы на самом деле мало чего стоят, поскольку стрекозы не могут им дать ничего, кроме дешевых домиков на солнышке. Муравьиным банкам приходится либо списывать плохие стрекозиные долги, либо убеждать главных муравьев дать стрекозам в долг еще денег. А главные муравьи боятся признаться, что позволили муравьиным банкам потерять деньги простых муравьев, и выбирают второе. Это и называется «бэйлаут», или «выкуп из долговой тюрьмы».
Сделав это, они указывают главным стрекозам, что надо повышать стрекозиные налоги и урезать расходы. Теперь, говорят они, вам действительно придется начать жить по-муравьиному. В стрекозиных колониях начинается глубокая рецессия, но стрекозы по-прежнему не могут сделать ничего, что хотелось бы купить муравьям - просто потому что не умеют. Покупать муравьиные товары они тоже больше не могут, потому что не могут больше занимать. Остается голодать. В конце концов, немецкие муравьи списывают стрекозиные долги, но оказывается, что это их ничему не научило: они так и продают свои товары за долги, только другим стрекозам.
Этот муравейник в лесу, естественно, не единственный. Например, в Азии муравейников хоть отбавляй. Есть богатый муравейник – типа Германии, называется Япония. Есть и другой, гораздо крупнее японского, но гораздо беднее – называется Китай. Эти муравьи тоже хотят обогатиться, производя дешевые товары, продавая их стрекозам и собирая стрекозиные долговые расписки. Китайский муравейник даже фиксирует курс своей валюты так, чтобы гарантировать дешевизну своих товаров. К счастью для азиатских муравьев, - во всяком случае, так им кажется, - у них под боком есть огромная колония чрезвычайно трудолюбивых стрекоз, называется Америка. От нормальных муравьев тамошние стрекозы отличаются только тем, что на их деньгах написано «Мы полагаемся на бога», а на лбу у них – «Мы полагаемся на шопинг». У азиатских муравейников с американской стрекозиной колонией складываются примерно такие же отношения, как у немецкого – с его соседями. Азиатские муравьи копят на зиму долговые бумаги американских стрекоз, сидят на них и чувствуют себя богачами.
Разница, впрочем, есть, и немаленькая. Когда в Америке все рушится, когда все перестают брать деньги в долг и тратить их, когда взрывными темпами растет дефицит бюджета, главные американские стрекозы не говорят про себя: «Это опасно, надо сокращать расходы». Нет, они говорят вслух: «Мы должны тратить еще больше, чем сейчас, чтобы не останавливалась наша экономика». В результате их дефицит из огромного становится гигантским.
Азиаты, понятно, нервничают, и главный китайский муравей говорит Америке: «Мы, ваши кредиторы, не хотим, чтобы вы продолжали занимать. Не надо делать то, что делают европейские стрекозы». Но главная американская стрекоза в ответ только смеется: «Мы же не просили вас давать нам в долг. Мы даже в открытую говорили вам, что это безумие. Нам надо, чтобы у американских стрекоз по-прежнему была работа. Если не хотите и дальше давать нам в долг, повышайте курс своей валюты. Тогда мы сами будем делать то, что раньше покупали у вас, и вы не будете нам больше одалживать». Вот так Америка всем еще раз показала то, о чем говорится еще в древних преданиях: «Если ты должен банку сто долларов, это твои проблемы; но если ты должен банку сто миллионов долларов, это его проблемы».
Главный китайский муравей тоже не хочет признаваться, что огромная пачка американских долгов, на которой он сидит, стоит гораздо меньше, чем за нее было заплачено, а простые китайские муравьи по-прежнему хотят производить дешевые товары для иностранцев. И Китай в конце концов решает продолжать покупать американские долги. Пройдут десятки лет, и китайские муравьи скажут американским стрекозам: «А теперь за все свои долги давайте-ка вы обеспечьте нас товарами». В ответ на что американские стрекозы снова рассмеются, быстренько обесценят свой долг; китайские муравьи потеряют свои сбережения, и кое-кто из них умрет с голоду.
Какова же мораль сей басни? Проста: если хочешь нажить богатство и не потерять его, не отдавай его в долг стрекозам.
