праистория или как произошли народы
По поводу неполиткорректной сравнительной фотографии:
в какой-то книге (кажется, в "Эволюционной антропологии" Дерягиной ?) читал, что некоторые современные популяции Homo sapiens возможно, являются продуктом метисации собственно sapiens'ов с другими, более ранними Homo. Точно доказано, что неандертальцы и и представители Homo sapiens sapiens жили долгое время (несколько тысячелетий) бок о бок ( в Европе); возможно, такое же сосуществование было и с другими, более древними, видами. Помнится, что коренные австралийцы как раз упоминались в таком контексте.
Совершенно точно эту версию потом передрал Андрей Буровский в одной из своих книг.
в какой-то книге (кажется, в "Эволюционной антропологии" Дерягиной ?) читал, что некоторые современные популяции Homo sapiens возможно, являются продуктом метисации собственно sapiens'ов с другими, более ранними Homo. Точно доказано, что неандертальцы и и представители Homo sapiens sapiens жили долгое время (несколько тысячелетий) бок о бок ( в Европе); возможно, такое же сосуществование было и с другими, более древними, видами. Помнится, что коренные австралийцы как раз упоминались в таком контексте.
Совершенно точно эту версию потом передрал Андрей Буровский в одной из своих книг.
Связист писал(а):По поводу неполиткорректной сравнительной фотографии:
в какой-то книге (кажется, в "Эволюционной антропологии" Дерягиной ?) читал, что некоторые современные популяции Homo sapiens возможно, являются продуктом метисации собственно sapiens'ов с другими, более ранними Homo. Точно доказано, что неандертальцы и и представители Homo sapiens sapiens жили долгое время (несколько тысячелетий) бок о бок ( в Европе); возможно, такое же сосуществование было и с другими, более древними, видами. Помнится, что коренные австралийцы как раз упоминались в таком контексте.
Совершенно точно эту версию потом передрал Андрей Буровский в одной из своих книг.
Да, да. Наука неприменно признает этот факт. После расшифровки ДНК неандертальца и появления еще одного типа человека - денисовца (а это, вероятнее всего, архантроп) и обнаружения генов этих людей у современных популяций (неандертальские геные обнаружены у европейцев) это вполне очевидно. Но поликорректность. Я еще лет пять назад такое преполагал, когда и ДНК неандертальца был не расшифрован, а его метисацию с современным человеком отрицали напрочь. И вот теперь это уже ни кем не оспариватеся.
Видя интерес к этому разделу попробую найти упомянутую книгу академика АН СССР В.П. Алексева "В поисках предков" (вообще книга у меня есть, но в бумажном варианте) или хотя бы выдержки из нее. Сейчас же выложу фотокопии некоторых страниц из учебника по антропологии 1979 года издания (взял в свое время в районной библиотеке и наглым образом отфоткал).
http://s017.radikal.ru/i407/1202/4d/3f5ac9b3ca7c.jpg
http://s018.radikal.ru/i507/1202/35/e56c5e622c98.jpg
http://s51.radikal.ru/i132/1202/07/aa6e16f31fc3.jpg
http://i067.radikal.ru/1202/9d/f27b59da6b2e.jpg
http://s14.radikal.ru/i187/1202/27/8bb7a28c2d6d.jpg
http://s61.radikal.ru/i172/1202/70/beaf9a4f08d0.jpg
http://s005.radikal.ru/i212/1202/80/d26a4600ec7a.jpg
http://s002.radikal.ru/i198/1202/9f/91f7879dc4d5.jpg
http://s006.radikal.ru/i214/1202/3a/11220905d0ed.jpg
http://s017.radikal.ru/i443/1202/79/cf4966e041e9.jpg
http://s006.radikal.ru/i213/1202/35/0898c77de1f7.jpg
http://s59.radikal.ru/i165/1202/8b/8b01a36d1feb.jpg
http://s19.radikal.ru/i192/1202/4b/0b57e368ca66.jpg
http://s018.radikal.ru/i501/1202/82/2e9068673867.jpg
Жаль, что в отличие от фотографий на форуме нельзя книги выкладывать
http://s017.radikal.ru/i407/1202/4d/3f5ac9b3ca7c.jpg
http://s018.radikal.ru/i507/1202/35/e56c5e622c98.jpg
http://s51.radikal.ru/i132/1202/07/aa6e16f31fc3.jpg
http://i067.radikal.ru/1202/9d/f27b59da6b2e.jpg
http://s14.radikal.ru/i187/1202/27/8bb7a28c2d6d.jpg
http://s61.radikal.ru/i172/1202/70/beaf9a4f08d0.jpg
http://s005.radikal.ru/i212/1202/80/d26a4600ec7a.jpg
http://s002.radikal.ru/i198/1202/9f/91f7879dc4d5.jpg
http://s006.radikal.ru/i214/1202/3a/11220905d0ed.jpg
http://s017.radikal.ru/i443/1202/79/cf4966e041e9.jpg
http://s006.radikal.ru/i213/1202/35/0898c77de1f7.jpg
http://s59.radikal.ru/i165/1202/8b/8b01a36d1feb.jpg
http://s19.radikal.ru/i192/1202/4b/0b57e368ca66.jpg
http://s018.radikal.ru/i501/1202/82/2e9068673867.jpg
Жаль, что в отличие от фотографий на форуме нельзя книги выкладывать
http://s54.radikal.ru/i143/1202/ee/b86221ebeac9.jpg
http://s001.radikal.ru/i194/1202/b4/4e6afd52c083.jpg
http://s002.radikal.ru/i200/1202/ed/936a8958f684.jpg
http://s017.radikal.ru/i417/1202/1a/1454a46cd6ac.jpg
http://s004.radikal.ru/i206/1202/09/15b2d7b5f351.jpg
http://s001.radikal.ru/i195/1202/60/ce32e9c1e0db.jpg
http://i049.radikal.ru/1202/9c/a19daadef054.jpg
http://s004.radikal.ru/i207/1202/1e/2e732e2e8434.jpg
http://s018.radikal.ru/i505/1202/29/78b148f995ab.jpg
http://s001.radikal.ru/i194/1202/b4/4e6afd52c083.jpg
http://s002.radikal.ru/i200/1202/ed/936a8958f684.jpg
http://s017.radikal.ru/i417/1202/1a/1454a46cd6ac.jpg
http://s004.radikal.ru/i206/1202/09/15b2d7b5f351.jpg
http://s001.radikal.ru/i195/1202/60/ce32e9c1e0db.jpg
http://i049.radikal.ru/1202/9c/a19daadef054.jpg
http://s004.radikal.ru/i207/1202/1e/2e732e2e8434.jpg
http://s018.radikal.ru/i505/1202/29/78b148f995ab.jpg
http://s15.radikal.ru/i189/1202/8a/cfdd4c3f2d4d.jpg
http://s018.radikal.ru/i505/1202/76/f6bc993c2bf3.jpg
http://s017.radikal.ru/i444/1202/19/17b613d68db2.jpg
http://s59.radikal.ru/i165/1202/bf/970f004f586d.jpg
http://s017.radikal.ru/i411/1202/23/7722389f25f5.jpg
http://s018.radikal.ru/i525/1202/8e/71fefa7b2dc9.jpg
http://s43.radikal.ru/i100/1202/0e/690d0aa8360d.jpg
http://s017.radikal.ru/i413/1202/bb/23687cd4bf88.jpg
http://i043.radikal.ru/1202/9d/3aec0a60058f.jpg
http://s61.radikal.ru/i173/1202/ec/1ce3bf24ab72.jpg
http://s017.radikal.ru/i419/1202/4a/79b6b8ce4edf.jpg
http://s018.radikal.ru/i502/1202/4f/34b81d4f7da0.jpg
http://s018.radikal.ru/i511/1202/9c/b054090ac3e4.jpg
http://i026.radikal.ru/1202/f6/f1ba9a518d2d.jpg
http://s018.radikal.ru/i505/1202/76/f6bc993c2bf3.jpg
http://s017.radikal.ru/i444/1202/19/17b613d68db2.jpg
http://s59.radikal.ru/i165/1202/bf/970f004f586d.jpg
http://s017.radikal.ru/i411/1202/23/7722389f25f5.jpg
http://s018.radikal.ru/i525/1202/8e/71fefa7b2dc9.jpg
http://s43.radikal.ru/i100/1202/0e/690d0aa8360d.jpg
http://s017.radikal.ru/i413/1202/bb/23687cd4bf88.jpg
http://i043.radikal.ru/1202/9d/3aec0a60058f.jpg
http://s61.radikal.ru/i173/1202/ec/1ce3bf24ab72.jpg
http://s017.radikal.ru/i419/1202/4a/79b6b8ce4edf.jpg
http://s018.radikal.ru/i502/1202/4f/34b81d4f7da0.jpg
http://s018.radikal.ru/i511/1202/9c/b054090ac3e4.jpg
http://i026.radikal.ru/1202/f6/f1ba9a518d2d.jpg
http://s58.radikal.ru/i161/1202/0d/5cd4094e8535.jpg
http://s41.radikal.ru/i094/1202/ae/1b9dc113f239.jpg
http://s61.radikal.ru/i172/1202/38/8c1a16a71d0a.jpg
http://s018.radikal.ru/i514/1202/cb/e6c2f82545e8.jpg
http://s017.radikal.ru/i401/1202/11/5418842f9292.jpg
http://s018.radikal.ru/i514/1202/57/1788c174cf93.jpg
http://s41.radikal.ru/i094/1202/ae/1b9dc113f239.jpg
http://s61.radikal.ru/i172/1202/38/8c1a16a71d0a.jpg
http://s018.radikal.ru/i514/1202/cb/e6c2f82545e8.jpg
http://s017.radikal.ru/i401/1202/11/5418842f9292.jpg
http://s018.radikal.ru/i514/1202/57/1788c174cf93.jpg
Нашел немного из Алексеева:
В.П.Алексеев В поисках предков. Антропология и история
«Советская Россия», М., 1972
Этногенез восточных славян (Стр.288-301)
Выполним второе обещание - рассмотрим происхождение восточнославянских народов, руководствуясь опять в первую очередь антропологическим материалом, не слепо, но последовательно продвигаясь по пути, по которому поведет нас его анализ, пытаясь сопоставить его результаты с изысканиями других наук, критически оценивая существующие гипотезы (не «все, конечно,- их слишком много, но только основные) восточнославянского этногенеза.
Этногенез восточных славян - тема волнующе привлекательная во многих отношениях. Многовековые исторические связи славян с балтами и германцами на западе, с финнами, уграми и тюрками на востоке и юге поставили их в особое центральное положение, сделали из них проводников и распространителей культурных влияний в самых разнообразных направлениях, подвергли их многостороннему натиску соседних народов и в то же время закалили в борьбе за самобытную культуру и политическую самостоятельность. Происхождение восточнославянских народов поэтому - клубок сложных проблем, тесно связанных с происхождением народов Центральной и Восточной Европы в целом, тема одинаково интересная скандинавским и румынским, немецким и венгерским ученым, одна из важнейших тем европейской этнологии, по которой выпускается много работ даже за пределами Европы, например, в Соединенных Штатах Америки. Работы эти часто тенденциозны, но они существуют, в них отражен исследовательский, а наверное, и политический интерес к прошлому славянских народов и их месту в истории Европы. Место это никогда не оставляло исследователей равнодушными, не могло не затрагивать интимных национальных или антинациональных интересов, будило чувство гордости или, наоборот, раздражения. На объективную сложность проблемы восточнославянского и шире - вообще славянского этногенеза набегали волны субъективистских оценок, размывали и искажали ее контуры, увеличивали ее сложность. К примеру, работы немецких исследователей 20- 30-х годов, пытавшихся расширить прародину германцев на Восточную Европу, ничего не внесли, кроме тенденциозной путаницы и нездорового ажиотажа. Но факта не вычеркнуть из истории - они тоже есть, такие работы, они заставляют поднимать мечи и ломать копья в жаркой полемике, где, казалось бы, нужна лишь мирная академическая беседа. Наконец, для советских исследователей восточнославянский этногенез - глубоко личная тема, где за объективными фактами исторического, археологического, антропологического, любого другого исследования оживают кровь, пролитая на полях сражений за родную землю, повседневный трудовой быт мирных земледельцев, слава русской культуры. И эта личная заинтересованность не уменьшает, а увеличивает сложность проблемы - к попыткам исследовательской мысли объективно разобраться в фактах прибавляются усилия не поддаться чувству личной заинтересованности, подавить восторг и радость открытия предков, сохранить строгую беспристрастность.
Гипотезы происхождения славян всех и отдельно восточных славян, я уже говорил - неисчислимы. Но если отвлечься от деталей, совсем не обращать на них внимания, а следовать только основной логике того или иного исследователя, находить главную мысль и по ней группировать все гипотезы, то налицо три группы взглядов, в разное время высказанных, по-разному и на разных материалах аргументированных, разрабатывавшихся и разрабатываемых сейчас в различной национальной и общественной среде. Они неодинаково современны, эти три группы, - две из них глядят в прошлое, одна пользуется популярностью, разрабатывается до сих пор и, по-видимому, одержит верх, завоюет признание, как наиболее отвечающая действительному положению вещей.
Одна из двух первых - взгляды польских ученых, которые видели до недавнего времени, а многие продолжают видеть и теперь прародину восточных славян в Польше, в междуречье Вислы и Одера. Крупнейшие деятели польской культуры и исторической науки посвятили обстоятельнейшие, очень интересные обилием фактических данных и отдельных наблюдений, но, по-видимому, неверные по существу, по своей основной идее, исследования в защиту этой гипотезы. Вторая группа взглядов неразрывно связана с советскими этногенетическими исследованиями 30-40-х годов, когда все, что делалось в области этногенеза, находилось под сильным, подавляющим влиянием теоретических воззрений Николая Яковлевича Марра. Повсеместный автохтонизм, борьба с миграционными взглядами, отрицание исторической роли миграций отразились и на понимании происхождения восточных славян - их предков искали тут же, в Восточной Европе, среди скифов, сарматов и других племен более ранней эпохи. В их культуре, действительно, находили и находят прообразы многих явлений, характерных для славян, например, восточнославянского орнамента,. поэтому автохтонную гипотезу можно было даже подтвердить какими-то фактами, и она нашла многих сторонников. Но традиционность взглядов вызывает традиционность доказательств,. подгонку одного под другое. Неизвестность, плохая изученность предшествующих славянам памятников стимулировала разбег фантазии и вызвала к жизни много необоснованных, отдававших дань традиции мнений - автохтонная гипотеза не продержалась долго, и сейчас никто не защищает ее в ортодоксальной последовательной форме. Третья группа взглядов рассматривает происхождение восточных славян с юго-запада, из Прикарпатья. Они защищались многими зарубежными знатоками славянства, их исповедовал гениальный Шахматов, к ним на основании новых фактов и наблюдений приходят многие современные энтузиасты проблемы восточнославянского этногенеза. Так и идет дискуссия, перехлестывая точки зрения, различные решения частных вопросов, сплетая в единую концепцию часто противоположное отношение к деталям.
Антропологический материал вошел в обсуждение этих проблем деликатно, не привлекая к себе особенного внимания, нужно признаться, не привлекает он должного внимания и теперь, а в работах антропологов много того золотого песка - драгоценных фактов и наблюдений, -который после промывки идет на отливку кованых положений правильной, строго научной, всесторонне аргументированной теории славянского этногенеза. Антропология накопила, привела в порядок, научно систематизировала огромное количество самых разнообразных данных - палеоантропологических, краниологических, соматологических. Антропологические экспедиции избороздили Восточную Европу, исследуя вариации антропологических признаков порайонно. Эта титаническая работа охватила территории расселения русского, украинского, белорусского народов, Верхнее и Среднее Поволжье - области расселения поволжско-финских народов, тесно связанных с русскими в своем этногенезе, в своих этнических и исторических судьбах. Русская антропологическая экспедиция Института этнографии АН СССР, руководимая уже известным нам профессором Бунаком, с именем которого мы столкнулись при разборе проблем кавказской антропологии, но который является авторитетнейшим специалистом во многих областях, в том числе и в антропологии Восточной Европы, за несколько лет работы объездила все районы Российской Федерации на запад от Уральского хребта. Ее сотрудники побывали в Архангельске и Курске, Великих Луках и Горьком и везде измеряли, описывали, фотографировали местных жителей. В результате огромный труд отлился в превосходную большую книгу по антропологии русских, в которой можно найти все: историю антропологического изучения русского народа - побед и поражений русских антропологов, начавшуюся еще в прошлом веке, морфологическую характеристику русских и отличий их от других народов, широкое и многостороннее сопоставление антропологических выводов с выводами других наук. Так же точно, как и русские, изучены украинцы на протяжении последних десяти лет, когда образовалась антропологическая ячейка в Киеве и молодые исследователи начали год за годом работать в поле, собирая и накапливая данные. Большая их часть уже издана, остальные подготовлены и ждут издания. В них - антропологический тип украинцев представлен как на ладони в отличие от старых книг и статей по антропология Украины, где часто недостаток знания подменялся самым откровенным вымыслом, да еще тенденциозным. В них - он представлен очищенным от всякой националистической тенденции,. объективно охарактеризован цифрами, документирован отличными фотографиями. Все дореволюционные украинские антропологи, больше основываясь на априорных наглядных впечатлениях, чем на конкретных проверенных наблюдениях, писали о том, что украинцы сильно отличаются по антропологическому типу от русских, что они - темноволосые брахикефалы. Но исследования последних лет показали, что все это писалось, чтобы подчеркнуть разрыв между русскими и украинцами в физических признаках. Различия, конечно, есть, но они существуют между любыми народами - даже похожие, близкородственные народы не могут быть полностью тождественны антропологически. Сходство - вот что бросается в глаза в первую очередь при сравнении антропологических типов украинцев и русских центральных районов, а не различия. То же - ив антропологическом типе белорусов: они отличаются от русских, сближаясь по некоторым признакам с прибалтийскими народами. Но антропологии белорусов не повезло - огромный собранный материал остается и поныне почти неопубликованным, поэтому он мало известен широким кругам специалистов – не антропологов, поэтому он почти не использован для освещения вопросов происхождения белорусского народа, отдельных этнографических и территориальных групп, белорусов. Однако все равно обширные и полные данные о физическом типе восточнославянских народов собраны, и они составляют неоценимый источник этногенетических сопоставлений, разработок, открытий.
Читатель уже должен был привыкнуть к тому, что без палеоантропологии нет антропологии, что именно ей принадлежит основное мнение и решающее слово в создании теории происхождения антропологических типов - эта элементарная, но важная мысль с завидным постоянством повторялась где только было возможно. Палеоантропология славян и краниология современных или близких к современности русских, украинцев и белорусов - тоже не пустое место, не та девственная область, которой никто не касался. Сотню лет почти раскапываются славянские курганы на Украине, в Белоруссии, в центральных и северных областях европейской части СССР. Многие из полученных в них коллекций погибли бесследно, и тем трагичнее гибель, чем шире проводились раскопки. В археологических трудах общего характера, особенно посвященных методике, не устают приводить действительно вопиющий случай: в середине второй половины прошлого века известный меценат и археолог граф Уваров раскопал тысячи мерянских курганов - финского племени, растворившегося затем в составе восточных славян, раскопал варварски, не ведя никакой документации, собирая одни только вещи, и в результате погубил практически все мерянские древности, так как после его раскопок осталось лишь несколько групп не потревоженных курганов. Но после некоторых раскопок прошлого сохранилась документация, курганы могут быть датированы, этнически определены, частично сохранившиеся из этих курганов скелеты были исследованы. Много было раскопано славянских курганов, и находящиеся в руках антропологов пригодные для исследования черепа древнего восточнославянского расселения исчисляются тысячами. Такая серия дает возможность развернуться, применить разные методы, дает возможность выявить локальные варианты антропологического типа средневекового населения, аналогичные современным или во всяком случае сравнимые с ними, проследить их изменение во времени, взаимные влияния, если не до конца выяснить, то в общих чертах представить себе их происхождение.
Черепа современного населения - эта фраза звучит для человека, не знакомого с антропологией, особенно одиозно, кажется кощунственной, у иных, наоборот, вызывает юмористическое отношение. А между тем речь идет об умерших людях: и с точки зрения этической, моральной, и с точки зрения просто человеческой в общем безразлично, когда умер человек - 3000 лет тому назад или 100. Когда говорится о краниологии современного населения, большей частью и имеется в виду эта дата - 100-150 лет тому назад. Такие коллекции, полученные при раскопках русских кладбищ на севере, под Великими Луками и Ленинградом, и на юге, под Тулой, тоже есть, но основной материал современной русской, украинской и белорусской краниологии - черепа, заботливо собранные русскими анатомами во второй половине прошлого века: тогда много попадало в больницы бездомных людей, не имевших никаких родственников, после смерти их трупы не сжигали, а мацерировали, то есть подвергали операции, при которой скелет освобождается от мягких тканей. Такие скелеты сохранились на кафедрах анатомии, их тоже много, как и средневековых восточнославянских черепов, больше тысячи. Происхождение людей известно, всю эту колоссальную серию можно -разбить да группы по областям, проследить географические варианты краниологического типа русских, украинцев и белорусов. А кроме того, в Москве, Киеве и Минске, во многих других городах при раскопках, планомерных или случайных, при перестройке старых зданий, при реконструкции центральной части города и застройке новых районов обнаружено бесчисленное количество кладбищ, частично тут же исследованных и датирующихся по времени работы церквей, вокруг которых они разбросаны. Эти кладбища относятся к эпохе от средневековья, от XIII века до XVIII века, а внутри этого полтысячелетия могут быть датированы часто с точностью до века. Исследуется краниологический материал из этих кладбищ, и создается шкала изменения антропологических признаков во времени, прослеживается направление этих изменений и их скорость.
Казалось бы, много материалов перечислено, и все материалов важных, существенных, но и этими данными не исчерпывается информация, которой располагают антропологи. Основа основ антропологического исследования - сравнение, сравнение разных групп - по происхождению, географическому местоположению, времени, этнической принадлежности. Чтобы полностью изучать и понимать антропологию восточных славян, нужно знать антропологию славян западных. В Польше, Чехословакии, Германии велась, к счастью, последние сто лет большая работа по антропологии центральноевропейских народов, по палеоантропологии западных славян, исследовалось современное население, раскапывались могильники, изучались» черепа. Много делается и сейчас, особенно в Польше и Чехословакии, где подготовлены и работают кадры высококвалифицированных специалистов, где каждый год появляются десятки публикаций, отражающих основные достижения в антропологическом изучении этих стран. Мы, советские антропологи, имеем поэтому не только что сравнивать, но и с чем сравнивать, располагаем неограниченными возможностями расширять при надобности территорию исследования и привлекать самые разнообразные материалы из областей, далеко выходящих за пределы расселения восточнославянских народов.
К чему же приводит это сравнение, каков основной из него вывод, стоило ли собирать всю эту гору фактов, увеличивая и до того громадный фактический арсенал других наук, занимающихся этногенезом славян? Здесь мы сталкиваемся с одной большой и пока нелегко преодолимой трудностью, специфической для антропологии центральной Европы, - отсутствием удовлетворительной классификации центральноевропейских народов. Да, да, не удивляйтесь, такой детальной классификации пет (изложенная во 2-й главе - очень обща), хотя уже минимум четыре поколения исследователей изо всех сил стремятся создать эту классификацию, не щадя своих сил, прибегая к самой изощренной изобретательности. Обстоятельство это не свидетельствует о бессилии антропологов, о робости их мысли, о скудости воображения, но, как в зеркале, отражает исключительную важность процессов и явлений, с которыми имеет дело антропология, отражает многолетние блуждания исследовательских усилий.
Между северными и южными европеоидами, четко определенными морфологически, отделяющимися друг от друга целым комплексом антропологических признаков, располагается на карте Европы группа промежуточных вариантов - центрально-европейских. Все антропологи согласны с тем, что это сборная группа, что здесь есть типы, происхождение которых - результат смешения южных и северных европеоидов, есть и такие, которые сохранили промежуточный облик с глубокой древности. Но как отделить одних от других, на что при этом опереться, какие признаки являются самыми важными - до сих пор абсолютно непонятно. Кто посмелее и по темпераменту своему не может сдержать фантазии, тот предлагает классификацию, которая другим специалистам кажется произвольной и совершенно неприемлемой. Поэтому осторожные исследователи ждут, накапливают факты, медленно-медленно продвигаются по тому пути, который увлекающиеся без серьезной подготовки надеются и, как правило, безосновательно одолеть кавалерийским наскоком. Вот к этим неодолимым в классификации центрально-европейским типам и относятся западнославянские и восточнославянские народы. На севере у русских и белорусов твердо \ установлена примесь северной расы, на юге у чехов, словаков, украинцев и русских -примесь южных элементов. Этим, пожалуй, исчерпывается вся положительная информация, которую \ можно извлечь, бросив быстрый взгляд на типологию славянских народов. Поэтому дальнейший путь - путь уже конкретного рассмотрения антропологии отдельных народов и привлечения, чтобы правильно истолковать ее, палеоантропологических данных.
В.П.Алексеев В поисках предков. Антропология и история
«Советская Россия», М., 1972
Этногенез восточных славян (Стр.288-301)
Выполним второе обещание - рассмотрим происхождение восточнославянских народов, руководствуясь опять в первую очередь антропологическим материалом, не слепо, но последовательно продвигаясь по пути, по которому поведет нас его анализ, пытаясь сопоставить его результаты с изысканиями других наук, критически оценивая существующие гипотезы (не «все, конечно,- их слишком много, но только основные) восточнославянского этногенеза.
Этногенез восточных славян - тема волнующе привлекательная во многих отношениях. Многовековые исторические связи славян с балтами и германцами на западе, с финнами, уграми и тюрками на востоке и юге поставили их в особое центральное положение, сделали из них проводников и распространителей культурных влияний в самых разнообразных направлениях, подвергли их многостороннему натиску соседних народов и в то же время закалили в борьбе за самобытную культуру и политическую самостоятельность. Происхождение восточнославянских народов поэтому - клубок сложных проблем, тесно связанных с происхождением народов Центральной и Восточной Европы в целом, тема одинаково интересная скандинавским и румынским, немецким и венгерским ученым, одна из важнейших тем европейской этнологии, по которой выпускается много работ даже за пределами Европы, например, в Соединенных Штатах Америки. Работы эти часто тенденциозны, но они существуют, в них отражен исследовательский, а наверное, и политический интерес к прошлому славянских народов и их месту в истории Европы. Место это никогда не оставляло исследователей равнодушными, не могло не затрагивать интимных национальных или антинациональных интересов, будило чувство гордости или, наоборот, раздражения. На объективную сложность проблемы восточнославянского и шире - вообще славянского этногенеза набегали волны субъективистских оценок, размывали и искажали ее контуры, увеличивали ее сложность. К примеру, работы немецких исследователей 20- 30-х годов, пытавшихся расширить прародину германцев на Восточную Европу, ничего не внесли, кроме тенденциозной путаницы и нездорового ажиотажа. Но факта не вычеркнуть из истории - они тоже есть, такие работы, они заставляют поднимать мечи и ломать копья в жаркой полемике, где, казалось бы, нужна лишь мирная академическая беседа. Наконец, для советских исследователей восточнославянский этногенез - глубоко личная тема, где за объективными фактами исторического, археологического, антропологического, любого другого исследования оживают кровь, пролитая на полях сражений за родную землю, повседневный трудовой быт мирных земледельцев, слава русской культуры. И эта личная заинтересованность не уменьшает, а увеличивает сложность проблемы - к попыткам исследовательской мысли объективно разобраться в фактах прибавляются усилия не поддаться чувству личной заинтересованности, подавить восторг и радость открытия предков, сохранить строгую беспристрастность.
Гипотезы происхождения славян всех и отдельно восточных славян, я уже говорил - неисчислимы. Но если отвлечься от деталей, совсем не обращать на них внимания, а следовать только основной логике того или иного исследователя, находить главную мысль и по ней группировать все гипотезы, то налицо три группы взглядов, в разное время высказанных, по-разному и на разных материалах аргументированных, разрабатывавшихся и разрабатываемых сейчас в различной национальной и общественной среде. Они неодинаково современны, эти три группы, - две из них глядят в прошлое, одна пользуется популярностью, разрабатывается до сих пор и, по-видимому, одержит верх, завоюет признание, как наиболее отвечающая действительному положению вещей.
Одна из двух первых - взгляды польских ученых, которые видели до недавнего времени, а многие продолжают видеть и теперь прародину восточных славян в Польше, в междуречье Вислы и Одера. Крупнейшие деятели польской культуры и исторической науки посвятили обстоятельнейшие, очень интересные обилием фактических данных и отдельных наблюдений, но, по-видимому, неверные по существу, по своей основной идее, исследования в защиту этой гипотезы. Вторая группа взглядов неразрывно связана с советскими этногенетическими исследованиями 30-40-х годов, когда все, что делалось в области этногенеза, находилось под сильным, подавляющим влиянием теоретических воззрений Николая Яковлевича Марра. Повсеместный автохтонизм, борьба с миграционными взглядами, отрицание исторической роли миграций отразились и на понимании происхождения восточных славян - их предков искали тут же, в Восточной Европе, среди скифов, сарматов и других племен более ранней эпохи. В их культуре, действительно, находили и находят прообразы многих явлений, характерных для славян, например, восточнославянского орнамента,. поэтому автохтонную гипотезу можно было даже подтвердить какими-то фактами, и она нашла многих сторонников. Но традиционность взглядов вызывает традиционность доказательств,. подгонку одного под другое. Неизвестность, плохая изученность предшествующих славянам памятников стимулировала разбег фантазии и вызвала к жизни много необоснованных, отдававших дань традиции мнений - автохтонная гипотеза не продержалась долго, и сейчас никто не защищает ее в ортодоксальной последовательной форме. Третья группа взглядов рассматривает происхождение восточных славян с юго-запада, из Прикарпатья. Они защищались многими зарубежными знатоками славянства, их исповедовал гениальный Шахматов, к ним на основании новых фактов и наблюдений приходят многие современные энтузиасты проблемы восточнославянского этногенеза. Так и идет дискуссия, перехлестывая точки зрения, различные решения частных вопросов, сплетая в единую концепцию часто противоположное отношение к деталям.
Антропологический материал вошел в обсуждение этих проблем деликатно, не привлекая к себе особенного внимания, нужно признаться, не привлекает он должного внимания и теперь, а в работах антропологов много того золотого песка - драгоценных фактов и наблюдений, -который после промывки идет на отливку кованых положений правильной, строго научной, всесторонне аргументированной теории славянского этногенеза. Антропология накопила, привела в порядок, научно систематизировала огромное количество самых разнообразных данных - палеоантропологических, краниологических, соматологических. Антропологические экспедиции избороздили Восточную Европу, исследуя вариации антропологических признаков порайонно. Эта титаническая работа охватила территории расселения русского, украинского, белорусского народов, Верхнее и Среднее Поволжье - области расселения поволжско-финских народов, тесно связанных с русскими в своем этногенезе, в своих этнических и исторических судьбах. Русская антропологическая экспедиция Института этнографии АН СССР, руководимая уже известным нам профессором Бунаком, с именем которого мы столкнулись при разборе проблем кавказской антропологии, но который является авторитетнейшим специалистом во многих областях, в том числе и в антропологии Восточной Европы, за несколько лет работы объездила все районы Российской Федерации на запад от Уральского хребта. Ее сотрудники побывали в Архангельске и Курске, Великих Луках и Горьком и везде измеряли, описывали, фотографировали местных жителей. В результате огромный труд отлился в превосходную большую книгу по антропологии русских, в которой можно найти все: историю антропологического изучения русского народа - побед и поражений русских антропологов, начавшуюся еще в прошлом веке, морфологическую характеристику русских и отличий их от других народов, широкое и многостороннее сопоставление антропологических выводов с выводами других наук. Так же точно, как и русские, изучены украинцы на протяжении последних десяти лет, когда образовалась антропологическая ячейка в Киеве и молодые исследователи начали год за годом работать в поле, собирая и накапливая данные. Большая их часть уже издана, остальные подготовлены и ждут издания. В них - антропологический тип украинцев представлен как на ладони в отличие от старых книг и статей по антропология Украины, где часто недостаток знания подменялся самым откровенным вымыслом, да еще тенденциозным. В них - он представлен очищенным от всякой националистической тенденции,. объективно охарактеризован цифрами, документирован отличными фотографиями. Все дореволюционные украинские антропологи, больше основываясь на априорных наглядных впечатлениях, чем на конкретных проверенных наблюдениях, писали о том, что украинцы сильно отличаются по антропологическому типу от русских, что они - темноволосые брахикефалы. Но исследования последних лет показали, что все это писалось, чтобы подчеркнуть разрыв между русскими и украинцами в физических признаках. Различия, конечно, есть, но они существуют между любыми народами - даже похожие, близкородственные народы не могут быть полностью тождественны антропологически. Сходство - вот что бросается в глаза в первую очередь при сравнении антропологических типов украинцев и русских центральных районов, а не различия. То же - ив антропологическом типе белорусов: они отличаются от русских, сближаясь по некоторым признакам с прибалтийскими народами. Но антропологии белорусов не повезло - огромный собранный материал остается и поныне почти неопубликованным, поэтому он мало известен широким кругам специалистов – не антропологов, поэтому он почти не использован для освещения вопросов происхождения белорусского народа, отдельных этнографических и территориальных групп, белорусов. Однако все равно обширные и полные данные о физическом типе восточнославянских народов собраны, и они составляют неоценимый источник этногенетических сопоставлений, разработок, открытий.
Читатель уже должен был привыкнуть к тому, что без палеоантропологии нет антропологии, что именно ей принадлежит основное мнение и решающее слово в создании теории происхождения антропологических типов - эта элементарная, но важная мысль с завидным постоянством повторялась где только было возможно. Палеоантропология славян и краниология современных или близких к современности русских, украинцев и белорусов - тоже не пустое место, не та девственная область, которой никто не касался. Сотню лет почти раскапываются славянские курганы на Украине, в Белоруссии, в центральных и северных областях европейской части СССР. Многие из полученных в них коллекций погибли бесследно, и тем трагичнее гибель, чем шире проводились раскопки. В археологических трудах общего характера, особенно посвященных методике, не устают приводить действительно вопиющий случай: в середине второй половины прошлого века известный меценат и археолог граф Уваров раскопал тысячи мерянских курганов - финского племени, растворившегося затем в составе восточных славян, раскопал варварски, не ведя никакой документации, собирая одни только вещи, и в результате погубил практически все мерянские древности, так как после его раскопок осталось лишь несколько групп не потревоженных курганов. Но после некоторых раскопок прошлого сохранилась документация, курганы могут быть датированы, этнически определены, частично сохранившиеся из этих курганов скелеты были исследованы. Много было раскопано славянских курганов, и находящиеся в руках антропологов пригодные для исследования черепа древнего восточнославянского расселения исчисляются тысячами. Такая серия дает возможность развернуться, применить разные методы, дает возможность выявить локальные варианты антропологического типа средневекового населения, аналогичные современным или во всяком случае сравнимые с ними, проследить их изменение во времени, взаимные влияния, если не до конца выяснить, то в общих чертах представить себе их происхождение.
Черепа современного населения - эта фраза звучит для человека, не знакомого с антропологией, особенно одиозно, кажется кощунственной, у иных, наоборот, вызывает юмористическое отношение. А между тем речь идет об умерших людях: и с точки зрения этической, моральной, и с точки зрения просто человеческой в общем безразлично, когда умер человек - 3000 лет тому назад или 100. Когда говорится о краниологии современного населения, большей частью и имеется в виду эта дата - 100-150 лет тому назад. Такие коллекции, полученные при раскопках русских кладбищ на севере, под Великими Луками и Ленинградом, и на юге, под Тулой, тоже есть, но основной материал современной русской, украинской и белорусской краниологии - черепа, заботливо собранные русскими анатомами во второй половине прошлого века: тогда много попадало в больницы бездомных людей, не имевших никаких родственников, после смерти их трупы не сжигали, а мацерировали, то есть подвергали операции, при которой скелет освобождается от мягких тканей. Такие скелеты сохранились на кафедрах анатомии, их тоже много, как и средневековых восточнославянских черепов, больше тысячи. Происхождение людей известно, всю эту колоссальную серию можно -разбить да группы по областям, проследить географические варианты краниологического типа русских, украинцев и белорусов. А кроме того, в Москве, Киеве и Минске, во многих других городах при раскопках, планомерных или случайных, при перестройке старых зданий, при реконструкции центральной части города и застройке новых районов обнаружено бесчисленное количество кладбищ, частично тут же исследованных и датирующихся по времени работы церквей, вокруг которых они разбросаны. Эти кладбища относятся к эпохе от средневековья, от XIII века до XVIII века, а внутри этого полтысячелетия могут быть датированы часто с точностью до века. Исследуется краниологический материал из этих кладбищ, и создается шкала изменения антропологических признаков во времени, прослеживается направление этих изменений и их скорость.
Казалось бы, много материалов перечислено, и все материалов важных, существенных, но и этими данными не исчерпывается информация, которой располагают антропологи. Основа основ антропологического исследования - сравнение, сравнение разных групп - по происхождению, географическому местоположению, времени, этнической принадлежности. Чтобы полностью изучать и понимать антропологию восточных славян, нужно знать антропологию славян западных. В Польше, Чехословакии, Германии велась, к счастью, последние сто лет большая работа по антропологии центральноевропейских народов, по палеоантропологии западных славян, исследовалось современное население, раскапывались могильники, изучались» черепа. Много делается и сейчас, особенно в Польше и Чехословакии, где подготовлены и работают кадры высококвалифицированных специалистов, где каждый год появляются десятки публикаций, отражающих основные достижения в антропологическом изучении этих стран. Мы, советские антропологи, имеем поэтому не только что сравнивать, но и с чем сравнивать, располагаем неограниченными возможностями расширять при надобности территорию исследования и привлекать самые разнообразные материалы из областей, далеко выходящих за пределы расселения восточнославянских народов.
К чему же приводит это сравнение, каков основной из него вывод, стоило ли собирать всю эту гору фактов, увеличивая и до того громадный фактический арсенал других наук, занимающихся этногенезом славян? Здесь мы сталкиваемся с одной большой и пока нелегко преодолимой трудностью, специфической для антропологии центральной Европы, - отсутствием удовлетворительной классификации центральноевропейских народов. Да, да, не удивляйтесь, такой детальной классификации пет (изложенная во 2-й главе - очень обща), хотя уже минимум четыре поколения исследователей изо всех сил стремятся создать эту классификацию, не щадя своих сил, прибегая к самой изощренной изобретательности. Обстоятельство это не свидетельствует о бессилии антропологов, о робости их мысли, о скудости воображения, но, как в зеркале, отражает исключительную важность процессов и явлений, с которыми имеет дело антропология, отражает многолетние блуждания исследовательских усилий.
Между северными и южными европеоидами, четко определенными морфологически, отделяющимися друг от друга целым комплексом антропологических признаков, располагается на карте Европы группа промежуточных вариантов - центрально-европейских. Все антропологи согласны с тем, что это сборная группа, что здесь есть типы, происхождение которых - результат смешения южных и северных европеоидов, есть и такие, которые сохранили промежуточный облик с глубокой древности. Но как отделить одних от других, на что при этом опереться, какие признаки являются самыми важными - до сих пор абсолютно непонятно. Кто посмелее и по темпераменту своему не может сдержать фантазии, тот предлагает классификацию, которая другим специалистам кажется произвольной и совершенно неприемлемой. Поэтому осторожные исследователи ждут, накапливают факты, медленно-медленно продвигаются по тому пути, который увлекающиеся без серьезной подготовки надеются и, как правило, безосновательно одолеть кавалерийским наскоком. Вот к этим неодолимым в классификации центрально-европейским типам и относятся западнославянские и восточнославянские народы. На севере у русских и белорусов твердо \ установлена примесь северной расы, на юге у чехов, словаков, украинцев и русских -примесь южных элементов. Этим, пожалуй, исчерпывается вся положительная информация, которую \ можно извлечь, бросив быстрый взгляд на типологию славянских народов. Поэтому дальнейший путь - путь уже конкретного рассмотрения антропологии отдельных народов и привлечения, чтобы правильно истолковать ее, палеоантропологических данных.
Любопытный факт отражает сравнение краниологического типа русских и тех средневековых племен, на основе которых сформировался русский народ, - кривичей, словен новгородских и вятичей. Русские серии датируются второй половиной прошлого века, средневековые –-VIII-XII веками, разрыв по времени, следовательно, семь-восемь веков. Долго дебатировался вопрос о монголоидной примеси у средневековых славян, сделан был в конце концов вывод о том, что небольшая примесь у них была, особенно заметная у вятичей. Аргумент в пользу этого приводился один - меньшее выступание носовых костей на черепах вятичей по сравнению с черепами других племен, а этот признак характерен для монголоидов. Но по другим признакам вятические черепа - типично славянские, такие же, как черепа других славянских групп, а значит, для признания их большей монголоидности нет оснований - примесь устанавливается по нескольким признакам, а не по одному, который мог измениться случайно. Таким образом, окончательный итог оказался как-то не очень определенен - если и есть в составе славян небольшая монголоидная примесь, то она очень слаба, ее роль в формировании антропологического типа славянского населения ничтожна. Пусть читатель помнит при этом - речь идет о монголоидной примеси древнего домонгольского происхождения. И вдруг сравнение современных и средневековых серий внесло в обсуждение этой проблемы новый факт, который я и имел в виду, начиная абзац. Сравнивая попарно серию современную со средневековой из одного района, мы получаем разницу между ними, закономерно повторяющуюся во всех районах, повторяющуюся с не свойственной обычно антропологическому материалу точностью, настолько закономерную, что нет ни одного исключения. Все средневековые славяне отличались от русских более плоским лицом и носом - вариации этих признаков невелики, но несомненно не случайны. Этими признаками, фиксирующими монголоидную «примесь, решающими положительно проблему ее наличия у средневековых славян, не ограничиваются отличия средневекового населения от современных русских - все русские более узколицы и широкоголовы, чем славяне.
Как этот факт объяснить, имеет ли он историческую весомость, а если имеет, как его использовать для освещения этнической истории восточнославянских народов - вот вопросы, встающие перед любым антропологом, призывающие к обдумыванию и постоянному опробованию все новых и новых гипотез. Та гипотеза, которую защищаю я, и которую предлагаю читателю вместе со мной обсудить, заключается в признании значительной роли инородного неславянского элемента в этногенезе русских. Определить этническую природу этого элемента помогает все то же всесильное сравнение средневековых славянских серий с неславянскими. В областях, прилегающих к Великому Новгороду, в землях бывшей Новгородский республики открыто много могильников эпохи средневековья. Археологи научились тонко дифференцировать собственно славянские могильники, оставленные новгородскими словенами, и могильники, принадлежавшие жившим «вперемежку со словенами, непосредственно соседствовавшим с ними финским племенам. Валентин Васильевич Седов, один из немногих археологов, профессионально владеющий палеоантропологической методикой, посвятил превосходное исследование выявлению антропологических различий этих двух групп и получил вполне определенный, четкий и ясный, не вызывающий сомнений итог - средневековые финны отличались от славян более широким, низким и плоским лицом, более плоским носом, то есть так же, как современные русские в свою очередь отличаются от славян. Построим их в один ряд по развитию монголоидных черт - максимум падает на средневековых финнов, минимум падает на современных русских, посередине находятся средневековые славяне. Построим их в один ряд по ширине и высоте лица - минимум высоты лица и максимум его ширины падает на средневековых финнов, максимум высоты и минимум ширины падает на современных русских, посередине находятся средневековые славяне. Они находятся посередине оба раза - это легко объяснить, если допустить, что средневековые славяне - это ославяненные финны, уже новый народ то языку и культуре, но стойко сохраняющий свой физический тип, роднящий его с местным населением, его предками, говорившими на финских языках. Средневековые славянские серии - это начало славянской колонизации, начало проникновения славянского этноса, поэтому они отличаются от коренных финских серий сравнительно немного. Затем колонизация усиливается, и к современности формируется новый антропологический тип, отличающийся от типа средневекового населения.
Итак, финский элемент вошел в состав русского народа в значительной пропорции - вот историческая гипотеза, следующая из антропологических сопоставлений. Она не нова: многие историки и этнографы защищали ее, приводя исторические и этнографические аргументы, во многом убедительные, но каждый раз оспаривавшиеся. В антропологии эта старая гипотеза получает еще одно подтверждение, подтверждение серьезное, основательное, сразу выводящее ее на первую линию обсуждения. Вообще говоря, чтобы воскрешать старые гипотезы, нужно иметь для этого очень веские основания, но, когда они есть, возрождение старой гипотезы неизбежно, но воскресает она на новом фундаменте, в новой одежде свежих, только что появившихся фактов - движение науки вперед идет здесь концентрическими кругами. Чтобы сделать, однако, гипотезу финского элемента или, как говорят лингвисты, субстрата в этногенезе русского народа убедительной, придать ей окончательную силу, нужно показать сопоставлением тех же краниологических данных, что современные украинцы не отличаются также от вошедших в их состав средневековых племенных групп, где наличие финского элемента предполагать трудно, точнее говоря, просто невозможно, нет для этого никаких фактических данных. Это и было сделано и с успехом подтвердило субстратную гипотезу - ни по уплощенности лица и носа, ни по размерам лица нет на Украине закономерных различий между современным и средневековым населением. А в Белоруссии они есть, хотя и слабее, чем в центральных районах европейской части РСФСР,- современные белорусы так же отличаются от своих средневековых предков, как русские от своих. Является ли этот факт доказательством финского субстрата и в составе белорусов? Возможно, да, является, но в этом случае в отличие от уверенного однозначного решения по отношению к русским возможно половинчатое. Предки белорусов издавна соприкасались с балтами, а монголоидная примесь в составе восточных балтов - факт, мы в этом убедились. Правда, она сама пришла к балтам, по-видимому, через финнов, но непосредственно к белорусам могла перейти и от балтов.
Какими же новыми сведениями исторического характера располагаем мы после привлечения к решению проблемы восточнославянского этногенеза антропологических фактов? Первое - укрепляется и приобретает силу теории гипотеза финского элемента в этногенезе русских, в меха старой теории вливается вино новых обоснований. Второе - значительно расширяются хронологические рамки славянской колонизации. Большие массы славянского населения переселились на территорию Белоруссии и в центральные районы России после XII века, а ведь это не отмечено ни одним историческим источником. Третье - укрепляется и также приобретает доказательную силу теории гипотеза финского или балтийского компонента в составе белорусов. Таким образом, и на этот раз изучение физического типа народов обогатило нас новыми и важными сведениями об их исторической судьбе, этнических связях, происхождении. Но и это еще не все - мы рассмотрели происхождение русских и белорусов, на очереди стоят украинцы, проблему происхождения которых антропологический материал поворачивает к нам совершенно неожиданной стороной и придает ей новые аспекты.
Украинцы происходят от средневекового племени полян, жившего по Среднему Днепру, - так думали почти все историки и археологи, так думают сами украинские ученые и украинская интеллигенция, мнение это пустило ростки и укоренилось в популярной литературе. Поляне, вначале небольшое племя, затем разрослись, объединили древлян и северян в один союз и сыграли основную роль в подъеме Киева и возникновении государства Киевской Руси. Все три племени, вошедшие в состав украинского народа, изучены и археологически, и палеоантропологически - найдены и раскопаны оставленные ими могильники, собран и изучен археологический инвентарь, скелеты древних людей. Выявилась не совсем понятная сначала, но любопытная и важная деталь - древляне антропологически отличались от остальных славянских племен, они были крупнее, массивнее, лицо у них было шире. А когда измерили черепа современного населения Украины, стало ясно - это именно тот краниологический тип, который свойствен и современным украинцам. Таким образом, краниология подсказывала - физическими предками современных украинцев были древляне, они сыграли решающую роль в становлении антропологических особенностей украинского народа, в их культуре нужно искать истоки этногенеза и культурного развития украинцев. Древляне, однако, связываются некоторыми археологами в одну родственную группу с балтами; соседние с ними, они наверняка вступали с ними в этнические контакты. Физический тип древлян тоже похож на физический тип балтов. Значит, в состав украинцев вошли северные элементы, северные не только по культуре, но и по своему антропологическому типу? Это казалось невероятным - их не находят в культуре и языке, а антропологический состав современных украинцев, говорилось выше, включает как раз южные, а не северные элементы. Создался логический тупик, из которого не виделось никакого выхода, парадоксальная ситуация, когда ясно, что гипотеза неудовлетворительна и нужно искать новую, но абсолютно неясно, в каком направлении вести дальнейший поиск.
Помощь, как это часто бывает, пришла с совершенно неожиданной стороны - помогли результаты палеоантропологических исследований, проведенных за пределами Украины, в Молдавии и Чехословакии. При составлении палеоантропологических карт территории Советского Союза Молдавия всегда выделялась на них белым пятном - мало раскапывалось там могильников, а те, что раскапывались, содержали лишь жалкие обломки скелетов древних людей. За последние годы положение изменилось - археологи, антропологи и реставраторы спасли несколько палеоантропологических серий разных эпох, в том числе и славянских. Славяне Молдавии были так же массивны и широколицы, как и древляне, - вот основной вывод Марины Святославовны Великановой, антрополога, занимающегося палеоантропологией Молдавии, а с этим выводом меняются и ориентиры при рассмотрении происхождения антропологического типа древлян. Не менее широколицый и массивный тип характерен для славян Чехословакии. Древляне, следовательно, - продвинувшееся на север южное по происхождению население, северные элементы в их культуре - позднейшее напластование, результат соседства с балтами. Южные люди, они были относительно темноволосы и темноглазы, как и современные украинцы, и теперь сопоставление тех и других, признание их прямого генетического родства не вызывает никаких антропологических затруднений. Так часто тупиковая ситуация в науке проявляется с помощью фактов, которые на первый взгляд не имеют к ней прямого отношения.
Мы убеждаемся - в этногенезе украинцев антропологии также удалось сказать свое веское слово. Но и им не исчерпывается ее роль в этногенезе восточных славян. Выяснив субстрат, на который наслоился славянский этнос, нужно теперь определить прародину славян или по меньшей мере определить с помощью антропологических данных, какая из существующих гипотез прародины ближе к истине. Выявлен в составе восточных славян антропологический вариант, отличный от остальных, -он представлен у украинцев, но если пойти дальше в анализе антропологической типологии средневекового населения, можно заметить территориальные различия, но не между севером и югом, а между западом и востоком. Если составить карты территориальных вариаций некоторых особенностей строения черепа у восточных, западных, южных славян и германцев, то бросится в глаза закономерность на этих картах, повторяемость определенных вариаций у восточных славян, с одной стороны, германцев, с другой. Славяне западные и южные занимают промежуточное положение. Речь идет все о тех же признаках, по которым русские отличаются от средневековых славян, - высота и ширина лица, их соотношение. Представьте себе сравнительно высоколицего и узколицего прикарпатского и балканского славянина, представьте себе дальше, что люди такого антропологического облика стали расселяться в эпоху раннего средневековья из области Приду-навья на восток и северо-восток, столкнулись с финноязычным, низколицым и широколицым населением на Волге, стали смешиваться с ним - разве не объяснили мы таким образом антропологическое своеобразие русских, белорусов, частично и украинцев? Объяснили самым лучшим образом. Антропологический материал, следовательно, заставляет искать прародину восточных славян на юго-востоке от области их теперешнего расселения - вот какой вывод можно сделать в конце, вот что еще можно сказать о восточнославянском этногенезе, если рассматривать его сквозь призму антропологии. Вывод этот, читатель уже понял, укрепляет позиции сторонников прикарпатской теории происхождения славян. Скажем ли мы когда-нибудь - да, это окончательно правильная теория, не подлежащая исправлению, последнее неоспоримое слово науки, или в конце концов откажемся от нее, заменив ее более совершенной, - покажет будущее. Пока эта теория мужает, постепенно набирает силу, неуклонно завоевывает все больше сторонников.
Итак, за тюрками пришли восточные славяне. Тем, кто внимательно и сочувственно следил по предшествующим страницам за успехами антропологии в разрешении самых разнообразных, в том числе и самых сложных, самых запутанных вопросов этногенеза, раздел о восточных славянах доставил, я уверен, не меньше радости и удовлетворения - успехи налицо и здесь, успехи серьезные, неоспоримые. Но главное даже не эти успехи, а тот путь, по которому идет антропология в их достижении, методологические трудности, которые она преодолевает, методические приемы, которыми она пользуется. Если эту книгу читают историк, археолог или этнограф - они получат представление о возможностях антропологии в решении этноисторических проблем, заинтересуются ею, оценят эти возможности, а там, кто знает, может быть, и полюбят ее, как любит ее автор, как любят ее его коллеги. Для меня в этом - главный результат и высшее удовлетворение.
Стр.280
Могильники енисейских кыргызов, так называемые чаатасы,— военные камни, огромные поля могил, буквально заставленные камнями, торчащими на метр или два из земли, имеют одну несчастную для археологов и антропологов особенность — в погребальном обряде кыргызов господствовал обычай трупосожжения. Поэтому археологи не очень любят копать чаатасы — огромный труд, тонны перевороченной земли и камней, а в конце — лишь горстка пепла, ни вещей, ни скелетов. Иногда попадаются потрясающие находки — золотые сосуды, обнаруженные Киселевым в Копелском чаатасе, тому примером, но этими сосудами не только открывается, но, пожалуй, и заканчивается их список. Поэтому не много раскопано чаатасов, поэтому же не много известно кыргызских погребений, много меньше, чем погребений других древних культур в Минусинской котловине. Еще меньше среди них таких, где по каким-то случайным причинам сохранился скелет,— серия кыргызских черепов едва достигает трех десятков. Ко времени выхода в свет посмертного труда Ярхо они были изучены.
Как этот факт объяснить, имеет ли он историческую весомость, а если имеет, как его использовать для освещения этнической истории восточнославянских народов - вот вопросы, встающие перед любым антропологом, призывающие к обдумыванию и постоянному опробованию все новых и новых гипотез. Та гипотеза, которую защищаю я, и которую предлагаю читателю вместе со мной обсудить, заключается в признании значительной роли инородного неславянского элемента в этногенезе русских. Определить этническую природу этого элемента помогает все то же всесильное сравнение средневековых славянских серий с неславянскими. В областях, прилегающих к Великому Новгороду, в землях бывшей Новгородский республики открыто много могильников эпохи средневековья. Археологи научились тонко дифференцировать собственно славянские могильники, оставленные новгородскими словенами, и могильники, принадлежавшие жившим «вперемежку со словенами, непосредственно соседствовавшим с ними финским племенам. Валентин Васильевич Седов, один из немногих археологов, профессионально владеющий палеоантропологической методикой, посвятил превосходное исследование выявлению антропологических различий этих двух групп и получил вполне определенный, четкий и ясный, не вызывающий сомнений итог - средневековые финны отличались от славян более широким, низким и плоским лицом, более плоским носом, то есть так же, как современные русские в свою очередь отличаются от славян. Построим их в один ряд по развитию монголоидных черт - максимум падает на средневековых финнов, минимум падает на современных русских, посередине находятся средневековые славяне. Построим их в один ряд по ширине и высоте лица - минимум высоты лица и максимум его ширины падает на средневековых финнов, максимум высоты и минимум ширины падает на современных русских, посередине находятся средневековые славяне. Они находятся посередине оба раза - это легко объяснить, если допустить, что средневековые славяне - это ославяненные финны, уже новый народ то языку и культуре, но стойко сохраняющий свой физический тип, роднящий его с местным населением, его предками, говорившими на финских языках. Средневековые славянские серии - это начало славянской колонизации, начало проникновения славянского этноса, поэтому они отличаются от коренных финских серий сравнительно немного. Затем колонизация усиливается, и к современности формируется новый антропологический тип, отличающийся от типа средневекового населения.
Итак, финский элемент вошел в состав русского народа в значительной пропорции - вот историческая гипотеза, следующая из антропологических сопоставлений. Она не нова: многие историки и этнографы защищали ее, приводя исторические и этнографические аргументы, во многом убедительные, но каждый раз оспаривавшиеся. В антропологии эта старая гипотеза получает еще одно подтверждение, подтверждение серьезное, основательное, сразу выводящее ее на первую линию обсуждения. Вообще говоря, чтобы воскрешать старые гипотезы, нужно иметь для этого очень веские основания, но, когда они есть, возрождение старой гипотезы неизбежно, но воскресает она на новом фундаменте, в новой одежде свежих, только что появившихся фактов - движение науки вперед идет здесь концентрическими кругами. Чтобы сделать, однако, гипотезу финского элемента или, как говорят лингвисты, субстрата в этногенезе русского народа убедительной, придать ей окончательную силу, нужно показать сопоставлением тех же краниологических данных, что современные украинцы не отличаются также от вошедших в их состав средневековых племенных групп, где наличие финского элемента предполагать трудно, точнее говоря, просто невозможно, нет для этого никаких фактических данных. Это и было сделано и с успехом подтвердило субстратную гипотезу - ни по уплощенности лица и носа, ни по размерам лица нет на Украине закономерных различий между современным и средневековым населением. А в Белоруссии они есть, хотя и слабее, чем в центральных районах европейской части РСФСР,- современные белорусы так же отличаются от своих средневековых предков, как русские от своих. Является ли этот факт доказательством финского субстрата и в составе белорусов? Возможно, да, является, но в этом случае в отличие от уверенного однозначного решения по отношению к русским возможно половинчатое. Предки белорусов издавна соприкасались с балтами, а монголоидная примесь в составе восточных балтов - факт, мы в этом убедились. Правда, она сама пришла к балтам, по-видимому, через финнов, но непосредственно к белорусам могла перейти и от балтов.
Какими же новыми сведениями исторического характера располагаем мы после привлечения к решению проблемы восточнославянского этногенеза антропологических фактов? Первое - укрепляется и приобретает силу теории гипотеза финского элемента в этногенезе русских, в меха старой теории вливается вино новых обоснований. Второе - значительно расширяются хронологические рамки славянской колонизации. Большие массы славянского населения переселились на территорию Белоруссии и в центральные районы России после XII века, а ведь это не отмечено ни одним историческим источником. Третье - укрепляется и также приобретает доказательную силу теории гипотеза финского или балтийского компонента в составе белорусов. Таким образом, и на этот раз изучение физического типа народов обогатило нас новыми и важными сведениями об их исторической судьбе, этнических связях, происхождении. Но и это еще не все - мы рассмотрели происхождение русских и белорусов, на очереди стоят украинцы, проблему происхождения которых антропологический материал поворачивает к нам совершенно неожиданной стороной и придает ей новые аспекты.
Украинцы происходят от средневекового племени полян, жившего по Среднему Днепру, - так думали почти все историки и археологи, так думают сами украинские ученые и украинская интеллигенция, мнение это пустило ростки и укоренилось в популярной литературе. Поляне, вначале небольшое племя, затем разрослись, объединили древлян и северян в один союз и сыграли основную роль в подъеме Киева и возникновении государства Киевской Руси. Все три племени, вошедшие в состав украинского народа, изучены и археологически, и палеоантропологически - найдены и раскопаны оставленные ими могильники, собран и изучен археологический инвентарь, скелеты древних людей. Выявилась не совсем понятная сначала, но любопытная и важная деталь - древляне антропологически отличались от остальных славянских племен, они были крупнее, массивнее, лицо у них было шире. А когда измерили черепа современного населения Украины, стало ясно - это именно тот краниологический тип, который свойствен и современным украинцам. Таким образом, краниология подсказывала - физическими предками современных украинцев были древляне, они сыграли решающую роль в становлении антропологических особенностей украинского народа, в их культуре нужно искать истоки этногенеза и культурного развития украинцев. Древляне, однако, связываются некоторыми археологами в одну родственную группу с балтами; соседние с ними, они наверняка вступали с ними в этнические контакты. Физический тип древлян тоже похож на физический тип балтов. Значит, в состав украинцев вошли северные элементы, северные не только по культуре, но и по своему антропологическому типу? Это казалось невероятным - их не находят в культуре и языке, а антропологический состав современных украинцев, говорилось выше, включает как раз южные, а не северные элементы. Создался логический тупик, из которого не виделось никакого выхода, парадоксальная ситуация, когда ясно, что гипотеза неудовлетворительна и нужно искать новую, но абсолютно неясно, в каком направлении вести дальнейший поиск.
Помощь, как это часто бывает, пришла с совершенно неожиданной стороны - помогли результаты палеоантропологических исследований, проведенных за пределами Украины, в Молдавии и Чехословакии. При составлении палеоантропологических карт территории Советского Союза Молдавия всегда выделялась на них белым пятном - мало раскапывалось там могильников, а те, что раскапывались, содержали лишь жалкие обломки скелетов древних людей. За последние годы положение изменилось - археологи, антропологи и реставраторы спасли несколько палеоантропологических серий разных эпох, в том числе и славянских. Славяне Молдавии были так же массивны и широколицы, как и древляне, - вот основной вывод Марины Святославовны Великановой, антрополога, занимающегося палеоантропологией Молдавии, а с этим выводом меняются и ориентиры при рассмотрении происхождения антропологического типа древлян. Не менее широколицый и массивный тип характерен для славян Чехословакии. Древляне, следовательно, - продвинувшееся на север южное по происхождению население, северные элементы в их культуре - позднейшее напластование, результат соседства с балтами. Южные люди, они были относительно темноволосы и темноглазы, как и современные украинцы, и теперь сопоставление тех и других, признание их прямого генетического родства не вызывает никаких антропологических затруднений. Так часто тупиковая ситуация в науке проявляется с помощью фактов, которые на первый взгляд не имеют к ней прямого отношения.
Мы убеждаемся - в этногенезе украинцев антропологии также удалось сказать свое веское слово. Но и им не исчерпывается ее роль в этногенезе восточных славян. Выяснив субстрат, на который наслоился славянский этнос, нужно теперь определить прародину славян или по меньшей мере определить с помощью антропологических данных, какая из существующих гипотез прародины ближе к истине. Выявлен в составе восточных славян антропологический вариант, отличный от остальных, -он представлен у украинцев, но если пойти дальше в анализе антропологической типологии средневекового населения, можно заметить территориальные различия, но не между севером и югом, а между западом и востоком. Если составить карты территориальных вариаций некоторых особенностей строения черепа у восточных, западных, южных славян и германцев, то бросится в глаза закономерность на этих картах, повторяемость определенных вариаций у восточных славян, с одной стороны, германцев, с другой. Славяне западные и южные занимают промежуточное положение. Речь идет все о тех же признаках, по которым русские отличаются от средневековых славян, - высота и ширина лица, их соотношение. Представьте себе сравнительно высоколицего и узколицего прикарпатского и балканского славянина, представьте себе дальше, что люди такого антропологического облика стали расселяться в эпоху раннего средневековья из области Приду-навья на восток и северо-восток, столкнулись с финноязычным, низколицым и широколицым населением на Волге, стали смешиваться с ним - разве не объяснили мы таким образом антропологическое своеобразие русских, белорусов, частично и украинцев? Объяснили самым лучшим образом. Антропологический материал, следовательно, заставляет искать прародину восточных славян на юго-востоке от области их теперешнего расселения - вот какой вывод можно сделать в конце, вот что еще можно сказать о восточнославянском этногенезе, если рассматривать его сквозь призму антропологии. Вывод этот, читатель уже понял, укрепляет позиции сторонников прикарпатской теории происхождения славян. Скажем ли мы когда-нибудь - да, это окончательно правильная теория, не подлежащая исправлению, последнее неоспоримое слово науки, или в конце концов откажемся от нее, заменив ее более совершенной, - покажет будущее. Пока эта теория мужает, постепенно набирает силу, неуклонно завоевывает все больше сторонников.
Итак, за тюрками пришли восточные славяне. Тем, кто внимательно и сочувственно следил по предшествующим страницам за успехами антропологии в разрешении самых разнообразных, в том числе и самых сложных, самых запутанных вопросов этногенеза, раздел о восточных славянах доставил, я уверен, не меньше радости и удовлетворения - успехи налицо и здесь, успехи серьезные, неоспоримые. Но главное даже не эти успехи, а тот путь, по которому идет антропология в их достижении, методологические трудности, которые она преодолевает, методические приемы, которыми она пользуется. Если эту книгу читают историк, археолог или этнограф - они получат представление о возможностях антропологии в решении этноисторических проблем, заинтересуются ею, оценят эти возможности, а там, кто знает, может быть, и полюбят ее, как любит ее автор, как любят ее его коллеги. Для меня в этом - главный результат и высшее удовлетворение.
Стр.280
Могильники енисейских кыргызов, так называемые чаатасы,— военные камни, огромные поля могил, буквально заставленные камнями, торчащими на метр или два из земли, имеют одну несчастную для археологов и антропологов особенность — в погребальном обряде кыргызов господствовал обычай трупосожжения. Поэтому археологи не очень любят копать чаатасы — огромный труд, тонны перевороченной земли и камней, а в конце — лишь горстка пепла, ни вещей, ни скелетов. Иногда попадаются потрясающие находки — золотые сосуды, обнаруженные Киселевым в Копелском чаатасе, тому примером, но этими сосудами не только открывается, но, пожалуй, и заканчивается их список. Поэтому не много раскопано чаатасов, поэтому же не много известно кыргызских погребений, много меньше, чем погребений других древних культур в Минусинской котловине. Еще меньше среди них таких, где по каким-то случайным причинам сохранился скелет,— серия кыргызских черепов едва достигает трех десятков. Ко времени выхода в свет посмертного труда Ярхо они были изучены.
Кто нибудь знает, как прикреплять файлы к постам? Могу книги и фильмы давть.
Пока только ссылки даю.
http://www.sgu.ru/files/nodes/9652/06.pdf Рубин О.С. ПРОБЛЕМА ЛОКАЛИЗАЦИИ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРАРОДИНЫ: КРИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР СОВРЕМЕННЫХ КОНЦЕПЦИЙ
Пока только ссылки даю.
http://www.sgu.ru/files/nodes/9652/06.pdf Рубин О.С. ПРОБЛЕМА ЛОКАЛИЗАЦИИ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРАРОДИНЫ: КРИТИЧЕСКИЙ ОБЗОР СОВРЕМЕННЫХ КОНЦЕПЦИЙ
Проблема датирования начала славянского этногенеза
Э. Загорульский
Важнейшей задачей в исследовании этногенеза славян является установление хронологических рамок, внутри которых протекало их оформление в качестве особой этнической группы. К сожалению, по этой проблеме у исследователей имеются существенные расхождения. Различия в датировании начала славян определяются в первую очередь скудостью и спецификой источников, разным пониманием исследователями механизма формирования славян и недостаточной порой скоординированностью выводов, сделанных отдельно по каждому из источников. Поэтому, как показывает практика, успех в значительной мере зависит от координации усилий представителей разных наук. В письменных источниках славяне появляются поздно, и в них, естественно, отсутствует всякая информация о начальном периоде их этногенеза, уходящего в более глубокую древность. Приоткрыть завесу над этим сложным процессом дают возможность лингвистические, археологические и антропологические материалы.
Сравнительное славянское языкознание убедительно доказало, что в своем развитии славяне прошли через различные периоды и что все живые, равно как и уже исчезнувшие, славянские языки восходят к общему языковому предку - общеславянскому (праславянскому) языку, который, по мнению ряда лингвистов, представлял собой систему близкородственных диалектов, возможно, соответствовавших древним родственным племенам и племенным группировкам.
В свою очередь, праславянский, так же как и прагерманский, прабалтский и другие предшественники современных индоевропейских языковых групп, является следствием дифференциации еще более древних языковых структур, восходящих в конечном счете к праиндоевропейскому языку.
В системе различных языков индоевропейской семьи народов разные языки имеют между собой неодинаковую степень близости, или родства. Так, праславянский язык ближе всего стоит к прабалтскому и прагерманскому, что позволяет объединять их в особую северную группу индоевропейских языков и предполагать существование у них в прошлом общего языкового предка [1]. Поэтому историю развития праславянского языка и, следовательно, праславян нужно рассматривать в тесной связи с историей других родственных им этносов и их языков.
Несмотря на отсутствие письменности, общеславянский язык просуществовал очень длительное время, почти до появления у славян письменности и был очень близок к языку славянских письменных источников X-XI вв. Полагают, что изменения в общеславянской языковой системе носили всеобщий характер с одинаковыми результатами в отдельных славянских диалектах [2].
Однако в определении времени возникновения общеславянского языка лингвисты сильно расходятся. До сих пор в их работах можно встретиться с датами от III до I тыс. до. н. э. [3]. По их собственному признанию, одна лингвистика не в состоянии установить точное время появления славянского языка [4]. Часто эти даты заимствуются у археологов, которые, в свою очередь, далеко не единодушны в оценках этнической принадлежности тех или иных культур. Например, некоторые связывают с ранними славянами так называемый комаровский комплекс, сформировавшийся около 1500 г. до н. э. в Северной Украине, и датируют этим временем начало праславян. Между тем отношение его к славянам более чем сомнительно. Столь же сомнительно использование в периодизации развития славянского языка дат зарубинецкой культуры, славянская принадлежность которой, говоря словами одного из самых крупных ее исследователей П. Н. Третьякова, так никем и не была доказана [5].
Конечно, не вызывает сомнений большая роль археологической науки в изучении славянского этногенеза, располагающей собственными методами исследования этногенетических процессов, которые позволяют проследить генетическую преемственность между конкретными культурами и предложить обоснованные даты. Но, отдавая должное этой науке и ее большим возможностям, следует подчеркнуть, что при определении времени образования славян археологи обязаны считаться с заключениями лингвистики. Без лингвистических координат использовать даже хорошо датированные археологические культуры для определения начала славян невозможно.
Датирование процесса формирования славянского языка осуществляется различными путями: установлением времени начала распада непосредственно предшествовавшей славянам этнолингвистической общности; анализом общеславянской лексики, позволяющей реконструировать уровень социального и хозяйственного развития праславян, который может быть датирован на основании других источников (например, археологических); анализом языкового материала, видетельствующего о проникновении в общеславянский язык лингвистических структур из других датированных языков; сравнением с этногенезом других родственных народов, если он проходил в сходных условиях, и др.
Поскольку славяне вычленялись из предшествовавшей им общности, начало славянского этногенеза следует связывать с началом дифференциации этой общности. К сожалению, лингвисты определяют ее по- разному. И это во многом связано с разным пониманием механизма выделения славян.
В общих чертах наиболее вероятный и принимаемый большинством исследователей сценарий этнических процессов, приведших к появлению славян, можно представить в следующем виде. Выйдя за пределы своей прародины, индоевропейские племена в процессе своего расселения активно взаимодействовали с различными группами местного населения и постепенно утрачивали свое первоначальное этнокультурное единство. Наслоение индоевропейских диалектов на разные неиндоевропейские субстраты привело к расхождению строя индоевропейских диалектов и образованию обособленных языковых групп - отдельных "ветвей" индоевропейской семьи. Одна из них, получившая название северной группы индоевропейцев, или североиндоевропейцев, дала начало славянам, германцам и балтам. Ее принято локализовать в Средней Европе севернее Карпат и частично в лесной зоне Восточной Европы, где эти народы обнаруживает историческое время. Лингвистика считает возможным предполагать, что после расселения североиндоевропейцы могли некоторое время составлять совокупность близких диалектов, позволяющих объединять их в относительно единую этнолингвистическую общность [6].
Представляется наиболее вероятным, что с этой общностью и ее непосредственными потомками связаны распространившиеся в этой области так называемые "курганные культуры". По ним с большей точностью можно установить время появления здесь североиндоевропейцев и определить протяженность освоенной ими территории. Археологические материалы фиксируют их уже в первой половине III тыс. до н. э., но большая часть полученных радиоуглеродным методом дат относится к середине этого тысячелетия [7].
Ареалы первых сложившихся в этой зоне несомненно индоевропейских археологических культур - среднеднепровской культуры раннего этапа, одновременной культуры шаровидных амфор и мегалитической культуры на Ютландском полуострове и в Южной Скандинавии - дают, по нашему мнению, более точное представление о территории, охваченной первой большой миграцией индоевропейских племен в Северной и Средней Европе. Путь этих племен пролегал от Северного Причерноморья через Среднее Поднепровье, Волынь, верховья Южного Буга и Днестра вдоль южной границы лесной зоны в бассейны Вислы, Одера, Эльбы и далее [8].
Однако, проникнув в эту область и начав активно взаимодействовать с местными племенами, северная группа индоевропейцев начинает распадаться на более мелкие этнические подразделения.
С последующей судьбой расселившихся здесь индоевропейцев, очевидно, и следует связывать начальную историю славян.
Пожалуй, самым большим препятствием в решении хронологических вопросов славянского этногенеза является различное понимание лингвистами механизма выделения славян из предшествующей общности. Эта проблема нуждается в решении в первую очередь. Спорным оказался вопрос о дальнейшей судьбе североиндоевропейцев: как и когда протекал процесс вычленения из них славян; привел ли распад этой общности сразу же к появлению славян или же между ними и североиндоевропейской общностью какое-то время существовали некие промежуточные этнообразования? Если такие промежуточные этносы существовали, то из какой из них и когда выделились славяне? Все эти вопросы в той или иной форме ставились в науке и получали различное освещение. Проблема датирования начала славян оказалась завязанной на этих вопросах и стала зависеть от их решения.
В трудах лингвистов высказывается предположение о возможности существования в составе очень древней "совокупности индоевропейских диалектов" таких, которые могли стать основой общеславянского языка. Трудно, однако, допустить, что такие зародышевые формы общеславянского могли сохраниться в условиях расселения индоевропейцев, занявшего длительное время и сопровождавшегося активными этническими взаимодействиями с различными группами местных неиндоевропейских племен. Конечно, в любой большой общности можно предполагать существование диалектов. Например, уже древнеямная культурно-историческая общность, принадлежавшая одним из первых в Восточной Европе индоевропейцам, насчитывала до 5 групп [9]. Вполне допустимо, что они отражали диалектное членение этой части индоевропейцев. Но едва ли возможно сохранение прежних диалектов в условиях миграции и постоянных смешений с новыми этносами. В этой связи нам представляется очень сомнительной картина расселения индоевропейцев, нарисованная американцами Г. Трегером и Х. Смитом. По их мнению, расселение индоевропейцев шло из одной области в виде следующих друг за другом миграционных волн, каждая из которых приносила с собой поочередно и в разное время то клинописный хеттский, то индо-иранский, то греческий, то итало-кельтский, то германский. Не случайно их концепция подверглась справедливой критике со стороны самих американских ученых [10].
Археологические материалы убедительно свидетельствуют о том, что североиндоевропейцы наложились на разные этнокультурные единицы и вскоре начали смешиваться с ними [11]. В таких условиях сохранить эту достаточно относительную общность было невозможно. С позиции лингвистики, как справедливо отмечал Б. Горнунг, гипотеза о длительном существовании "североиндоевропейской" диалектной группы, в которую протобалтийские и протославянские диалекты якобы входили вместе с протогерманскими, не может быть признана обоснованной [12].
Существование в середине - второй половине ІІІ тысячелетия до н. э. в зоне расселения "курганных племен" нескольких самостоятельных археологических культур может служить археологическим свидетельством происшедшего к этому времени распада "единства" северной группы индоевропейцев и появления уже достаточно сильно дифференцированных, но родственных этнокультурных группировок. Именно поэтому здесь и не образовалось после их расселения культурного единства, которое было бы представлено какой-то одной археологической культурой. Возникшие к середине ІІІ тыс. до н. э. в ареале расселения североиндоевропейцев новые археологические культуры уже достаточно различаются между собой, сохраняя, впрочем, сильно выраженную общую основу - наследие общего для них индоевропейского культурного компонента. Этот общий компонент позволяет объединять эти и другие близкие культуры в группу культур шнуровой керамики и боевых топоров.
Наиболее вероятной причиной возникновения славян, как и балтов и германцев, нужно признать мощную этническую миксацию, приведшую к глубокой трансформации смешивавшихся этнических компонентов. Именно в миксации и действии субстрата видят основную причину расхождения строя индоевропейских диалектов и образования обособленных языковых групп или отдельных конкретных индоевропейских языков многие виднейшие лингвисты и археологи (А. Мейе, З. Фейст, Ю. Покорный, В. Пизани, Б. Горнунг, В. Седов и др.).
Камнем преткновения, однако, на многие годы стала проблема сущности выделившихся из североиндоевропейцев этносов, привела ли дифференциация к появлению славян или же славяне выделились позже на базе какого-то промежуточного этноса. В первом случае начало славян можно вести со времени прихода в Среднюю Европу североиндоевропейцев и начала их дифференциации, в другом - со времени распада промежуточной группировки, что предполагает более позднее появление славян. В научной литературе высказана также идея о возможности выделения славян из балтского этноса, что также предполагает более молодой возраст славян по сравнению с балтами и германцами.
В основе идеи о формировании славян в результате разделения предшествовавшей им промежуточной общности лежала теория так называемого единого "балто-славянского праязыка", которая родилась в XIX веке. Статистические подсчеты количества общих слов в индоевропейских языках, наблюдения над характером и степенью близости у них фонетических и грамматических форм привели некоторых исследователей к заключению, что наибольшее количество общих лингвистических явлений оказалось в славянских и балтских языках. Отсюда был сделан вывод, что праславянский и прабалтский языки выделились не из древнеиндоевропейского, а из общей для них лингвистической структуры, названной "балто-славянским праязыком". Эта теория имела много сторонников в конце XIX - начале XX в. Ее принимали Шлейхер, Бругман, Брюкнер, Педерсен, Фортунатов, Хирт, Шлехт и другие лингвисты. Ее признавали многие польские лингвисты: Т. Лер-Сплавинский, Я. Отрембский, Я. Сафаревич, Е. Курилович, болгарский языковед В. Георгиев, российский лингвист В. Н. Топоров и др. Делались попытки лингвистической реконструкции балто-славянского (А. Вайян) выделения балто-славянской гидронимии и т. д.
Для подкрепления своих позиций некоторые лингвисты пытались апеллировать к археологическим материалам, надеясь найти в них факты, объясняющие происхождение этой общности и определяющие ее локализацию. В археологии пытались искать основания и для ее датировки. В свою очередь, и археологи в этногенетических построениях нередко брали на вооружение теорию балто-славянской общности. Насколько были удачны эти попытки, можно судить хотя бы по следующим примерам.
Д. Я. Телегин связывал с балто-славянской общностью днепро-донецкую неолитическую культуру V- III тыс. до н. э., А. Гардавский - тшинецкую культуру бронзового века (II тыс. до н. э.), В. Хенсель - культуру Злота (II тыс. до н. э.), а П. Н. Третьяков одно время балто-славянскую общность отождествлял с милоградской культурой железного века (VI в. до н. э. - I в. н. э.). В связи с этим нельзя не вспомнить высказывания польского археолога И. Костшевского, который писал, что если исходить только из археологических источников, то следует признать, что настоящей эпохи балто-славянской языковой общности никогда не существовало [13].
Уже в начале своего существования балто-славянская теория подверглась обоснованной критике. Решительно против нее выступили такие известные слависты и специалисты по балтским языкам, как И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. Мейе, Я. Эндзелин, Г. А. Ильинский, Б. Горнунг и другие [14]. В настоящее время многие авторитетные лингвисты считают ее искусственным построением и предпочитают говорить о длительных контактах балтских и славянских языков, о параллелизме их развития, что вполне объясняет природу тех общих явлений, которыми характеризуются эти языки. Общность происхождения, длительное соседство и активные взаимодействия, не ограничивавшиеся только маргинальными, - вот что определило близость славянского и балтского. Сходство между ними поразительное, отмечал А. Мейе, но отсюда еще далеко до установления "славяно-балтского единства" [15]. Справедливости ради, следует сказать, что далеко не все отказались от идеи балто-славянской общности. Поэтому, чтобы определиться в вопросе о начале славян, необходимы дальнейшие усилия лингвистов и археологов.
Исключительное значение для решения балто-славянской проблемы и славянского этногенеза, на наш взгляд, имеют данные, свидетельствующие об очень раннем выделении из североиндоевропейской общности балтов, что позволяет конкретней представить себе историческую картину распада северной группы индоевропейцев и оперировать более аргументированными датами.
Несмотря на то, что эта идея достаточно полно изложена в специальных работах Х. Моора [16] и получила признание со стороны ряда известных исследователей, ее нередко замалчивают или ограничиваются беглым упоминанием о ней. Поскольку она имеет непосредственное отношение к поставленной проблеме, считаем необходимым сказать о ней особо.
В середине III тыс. до н. э. одна из групп древнеямных племен, достигнув области Среднего Поднепровья, начала смешиваться с местным неолитическим населением днепро-донецкой культуры и частично с периферийными племенами трипольцев, в результате чего возникла среднеднепровская культура. На рубеже III и II тыс. до н. э., после почти пятисотлетнего обитания в Среднем Поднепровье, носители этой культуры начали быстро расселяться в северном направлении и скоро заняли обширные пространства от Вислы на западе до верховьев Оки и Волги - на востоке. Освоенная ими территория совпадает с ареалом балтской гидронимии. Это и послужило одним из оснований атрибутировать среднеднепровские племена или их потомков с древними балтами. Следует заметить, что все культуры железного века в этом ареале признаются принадлежащими балтам. Но маловероятно, чтобы формирование балтов и балтского гидронимичесого ареала было связано с железным веком. Расселение среднеднепровских племен на больших пространствах в разнокультурной и, несомненно, разноэтничной доиндоевропейской среде, в условиях энергичных этнокультурных взаимодействий с местными племенами [17] должно было привести к ситуации, малоблагоприятной для этнической консолидации мигрантов. Трудно выделить такие факторы, которые бы определили развитие у этих племен или их потомков общих балтских этнокультурных характеристик. Логичнее предположить обратное: в условиях пространственной разделенности, непрочности межплеменных экономических и прочих связей, присущих первобытнообщинному строю, при активном воздействии разных этнических субстратов большую роль в этногенетическом процессе должны были играть центробежные силы, ведущие не к консолидации, а к дифференциации этноса. Нет никаких данных предполагать, что балтский гидронимический ареал был заполнен в железном веке выходцами из какой-то одной области, в которых можно было бы видеть ранних балтов. Поэтому предпочтительней признать, что балтская гидронимика обязана приходу сюда среднеднепровских племен, которые, следовательно, были носителями балтского (прабалтского) языка. Этот вывод согласуется и с другими наблюдениями. Так, лингвистика фиксирует очень ранние контакты балтов с финно-уграми. В прибалтийско-финских и поволжских финно-угорских языках обнаруживаются многочисленные заимствования из балтского, как в словарном составе, так и в грамматическом строе. При этом по своему характеру они соответствуют историческим условиям периода освоения животноводства и земледелия, т. е. совпадают по времени с расселением в этих местах среднеднепровских племен. О древности контактов между балтами и финно-уграми свидетельствует также тот факт, что балтские заимствования в финно-угорских языках оказываются более ранними, чем заимствования из германских языков [18]. Идею о раннем возникновении прабалтского и начале его диалектной дифференциации уже в III тыс. до н. э. поддержал литовский лингвист В. Мажюлис [19].
Антропологический материал самой удаленной от древних индоевропейских центров - фатьяновской группировки, датирующейся III - первой половиной II тыс. до н. э., не противоречит выводу о балтской принадлежности ее носителей [20].
Наконец, очень сильным аргументом в пользу того, что расселившиеся в конце III - начале II тыс. до н. э. в отмеченном регионе среднеднепровские и родственные им племена были уже сложившимися балтами и что сам процесс их этнического оформления протекал до их расселения и за пределами освоенной ими новой территории, согласуется с представлениями лингвистики о законах образования гидронимического фона. В соответствии с этой теорией господство на какой-то территории гидронимических типов определенного языка должно рассматриваться как свидетельство миграции в эту область носителей данного языка, а не его прародины. Этот тезис впервые был выдвинут польским исследователем М. Рудницким и находит все новые подтверждения [21].
Следовательно, область формирования балтов должна была находиться за пределами или по соседству с ареалом балтской гидронимики. Среднее Поднепровье как раз и могло быть такой областью, т. е. прародиной балтов. Таким образом, возникновение балтов можно связывать со среднеднепровской культурой ее раннего этапа. Ее сложение началось вскоре после расселения в Среднем Поднепровье степных индоевропейских племен в середине III тыс. до н. э. Значит, оформление балтов в качестве особого этноса проходило в период между серединой III и началом II тыс. до н. э., когда они начали свою миграцию в северном направлении.
Получается, что между расселением в средней зоне Восточной Европы индоевропейских племен и началом формирования балтов не остается хронологической ниши, куда бы можно было поместить "балто-славян". Их просто-напросто не было. А если их не было, то и начало славян мы могли бы синхронизировать с балтским этногенезом. Однако прежде следует коснуться еще одной концепции, согласно которой славяне более молодой этнос, чем балты, и более того, они развились будто бы на основе одной из западнобалтских групп. Идею позднего вычленения славян из балтов можно считать относительно новой. Она получила как лингвистическое, так и археологическое обоснование в работах ряда авторитетных исследователей [22]. Основные лингвистические доводы этой гипотезы, сформулированные И. В. Ивановым и В. Н. Топоровым, вытекают из следующих наблюдений. В семье индоевропейских языков славянский ближе всего стоит к балтскому. Вместе с тем балтская языковая область при своей территориальной ограниченности характеризуется большой диалектной дробностью, в то время как славянская, занимая значительно больший ареал, отличается заметной монолитностью. При реконструкции балтские диалекты оказываются более древними, чем славянские. Отсюда делается вывод не только о более позднем появлении славян по сравнению с балтами, но и о вычленении их языка из периферийных диалектов балтского.
Не трудно заметить, что сторонники этой гипотезы исходят из предположения, что как теперь, так и в далеком прошлом территория славян превосходила территорию балтов, что должно было влиять на формирование диалектной дифференциации или даже определять ее. Но такое представление о древних ареалах славян и балтов априорное и, по существу, неверное.
Прежде чем выставлять такой тезис, следовало бы доказать, что территория праславян действительно превосходила (и вероятно, намного) территорию балтов. Данные топонимики свидетельствуют о том, что территория расселения древних балтов намного превосходила их нынешнюю. Доказано, что балты утратили 5/6 своей начальной территории [23].
Различия в степени диалектной структуры в балтском и славянском языках можно легко объяснить разным временем выхода их носителей за пределы своей прародины и последующим расселением на больших пространствах. Если балты начали свою миграцию еще в начале II тыс. до н. э., то славяне пребывали в пределах своей прародины до середины I тыс. н. э. Это и объясняет меньшую по сравнению с балтами диалектную расчлененность их языка и порождает иллюзию, что он моложе балтского. Заметим, что гипотеза позднего выделения славян из периферийной группы балтов встретила резкое возражение и со стороны О. Н. Трубачева, признанного специалиста в области славянского и балтского языкознания.
Пример балтов показывает, что распад северной группы индоевропейцев сопровождался выделением не каких-то никому не известных промежуточных этнических группировок, а современных исторических народов, точнее, их корневых этносов. Следовательно, возникновение балтов, славян и германцев нужно начинать со времени прихода северных индоевропейцев в европейскую область севернее Карпат и начала их распада, что приходится на середину III тыс. до н. э.
Мы не видим и никаких других промежуточных форм между североиндоевропейцами и славянами, которые бы заставляли омолаживать славян. Нет убедительных аргументов для предположения, что балты могли вычлениться из североиндоевропейской общности раньше других и что на остальной территории расселившихся северных индоевропейцев их единство не было нарушено, и там по-прежнему продолжала существовать неопределенная "совокупность носителей общих близких диалектов". Такое гипотетическое допущение было бы возможно при условии, что этногенетический процесс за пределами балтской области протекал иначе и древнеиндоевропейские племена и их языки не подвергались воздействию со стороны местных субстратов. Но такого не было. И на соседних с древними балтами территориях, куда расселились северные индоевропейцы и где позже историческое время застает славян и германцев, имели место аналогичные процессы энергичного этнического смешения пришельцев с местными племенами. Причем, что очень важно подчеркнуть, местное население здесь не было этнически однородным, и северные индоевропейцы оказались под воздействием разных субстратов. Это не могло пройти для них бесследно.
Сохранить прежнее состояние было невозможно, и мы вскоре увидим появление в европейском ареале к северу от Карпат родственных и синхронных балтам археологических культур. Так, в междуречье Эльбы и Вислы миксация пришлых индоевропейцев с местными неолитическими племенами культуры воронковидных кубков привела к появлению культуры шаровидных амфор, которая могла стать первой культурой славян [24].
Таким образом, завершение миграции индоевропейских племен в среднеевропейской зоне к северу от Карпат может рассматриваться как начало этногенеза славян. Оно приходится на время второй половины III тыс. до н. э. и совпадает со временем формирования и функционирования культуры шаровидных амфор и среднеднепровской культуры.
Хотелось бы сопоставить этот вывод с очень интересными наблюдениями лингвиста А. Сенна. Заметим, что он относится к числу решительных противников существования балто-славянского языкового единства. По его мнению, славянский, балтский и германский языки образовались из одного общего для них языка и какое-то время развивались изолированно. В соприкосновение балтский и славянский языки вошли в результате продвижения балтов в западном направлении. Правда, общего предка славянского, балтского и германского он называет поздним праславянским, а процесс разделения его датирует периодом 1000- 500 гг. до н. э. [25]. Если поменять терминологию и вместо позднего праславянского назвать общего языкового предка славянского, балтского и германского североиндоевропейским и отодвинуть процесс формирования этих языков в III тыс. до н. э., то мы обнаружим поразительное совпадение археологических и лингвистических наблюдений о начале славян. В самом деле, мы уже говорили о том, что расселение в III тыс. до н. э. в европейской области севернее Карпат и в Среднем Поднепровье североиндоевропейцев привело после их смешения с носителями трех местных неолитических культур к появлению во второй половине III тыс. до н. э. трех достаточно изолированных культур: среднеднепровской, шаровидных амфор и мегалитической. Свяжем с ними соответственно прабалтов, праславян и прагерманцев. На рубеже III и II тыс. до н. э. среднеднепровские и, возможно, какие-то периферийные родственные им племена (прабалты?) продвинулись в северном и северо-западном направлениях и вошли на западе в соприкосновение с потомками культуры шаровидных амфор (праславян?) и даже наложились на них в Висло-Неманском междуречье. Это позволило нам высказать предположение, что частичное смешение их могло привести к появлению западных балтов, которых историческое время застает именно в этом регионе [26].
Нарисованная археологическая картина, как можно убедиться, совпадает с предложенной А. Сенном лингвистической. Расхождения только в датировании этих процессов. Нам эти даты дает археологический материал. Если удревнить лингвистические даты А. Сенна, то все становится на свои места. О возможности отнести начало этногенеза балтов к III тыс. до н. э. мы уже говорили. Начало германцев тоже стоит близко к этому времени. Достаточно напомнить хотя бы тот факт, что в науке прочно утвердилось мнение, что ясторфская культура, которая во II тыс. до н. э. стала распространяться в Южной Прибалтике, принадлежала древним германцам [27].
Хотя большинство лингвистов, по словам В. Седова, склоняется к омолаживанию славян и предлагает датировать формирование славянского языка I тыс. до н. э., в науке проблемы не решаются, к счастью, аргументом арифметического большинства. Нам представляются заслуживающими внимания и доводы тех лингвистов, которые считают возможным отнести возникновение славянского языка к более раннему времени.
Прежде всего, поразительным представляется сходство между славянской и балтской языковыми группами, что говорит об общих чертах и тенденциях их исторического, параллельного и длительного развития после отделения от древнеевропейской диалектной общности. Обе группы выражают архаичный тип в семье индоевропейских языков. Обе они сохранили старый характер склонения. Их очень богатое именное склонение имело почти столько же падежей, сколько и древний индо-иранский (арийский). Не нарушали общей структуры слов и происходившие в них фонетические изменения. По мнению А. Мейе, это не только указывает на древность славянской речи, но и объясняет одну из причин сохранения древнего типа предложения в славянских и балтийских языках [28].
Конечно, по сравнению с реконструируемым общеиндоевропейским языком общеславянский представляет новое лингвистическое явление, и в нем имеется не много таких форм, которые могут быть отождествлены с общеиндоевропейским. Он многое упростил и упорядочил. Некоторые глубокие изменения связаны с влияниями других языков, которые, однако, не смогли нарушить общей структуры славянских слов в такой степени, как, например, в греческом. Сохраняя архаичный тип, славянский язык сформировался в результате длительного употребления. Без какого-либо перерыва он продолжает развитие общеиндоевропейского языка [29]. Архаизм его типа во многом объясняется, как думают, и тем обстоятельством, что общеславянский язык развивался на периферии индоевропейского ареала, в стороне от оживленных центров древнего мира, связанных с Средиземноморьем [30].
В настоящее время получила признание предложенная Ф. П. Филиным периодизация развития общеславянского языка. Для нас важны его хронологические выводы. Из трех выделенных им этапов общеславянского языка самый ранний он датирует временем от начала распада общеиндоевропейского, которое он относит к III тыс. до н. э., и до конца I тыс. до н. э. Этот этап, по его мнению, характеризовался формированием основы общеславянской языковой системы, что привело к возникновению таких отличительных признаков, которые выделяли славянский язык среди других индоевропейских языков [31].
Не противоречат такому заключению и наблюдения над лексикой славянских языков, отражающей общественную структуру и хозяйственную деятельность носителей общеславянского языка, которая может быть хронологизирована на основании всего того, что известно о социальном развитии и материальной культуре индоевропейских народов по другим источникам. Общеславянский язык, как свидетельствует сравнительное славянское языкознание, формировался тогда, когда его носители жили в условиях родового строя, еще не вступившего в стадию разложения. Так, термин "семья" по-разному обозначается в некоторых славянских языках. Это означает, что в общеславянском языке не было слова для обозначения такой формы организации ближайших родственников. Для носителей общеславянского языка основной формой организации был род. Значение семьи и ее выделение в качестве основной хозяйственной единицы знаменовало собой распад первобытнообщинных отношений. Из археологических данных известно, что отчетливые признаки выделения локализованной на отдельных поселениях патриархальной семьи в области расселения северных индоевропейцев приходятся в основном на начало раннего железного века, то есть на первые века I тыс. до н. э. В некоторых же местах выделение такой семьи имело место уже в бронзовом веке. Следовательно, период существования общеславянской общности нужно отодвинуть, по крайней мере, на несколько столетий в глубь веков от рубежа II и I тыс. до н. э. Учитывая же длительность развития родового строя и крайне медленный характер происходивших в нем изменений, можно с уверенностью говорить о многовековом, может быть исчисляемым и тысячелетиями, существовании у носителей общеславянского языка развитой родовой организации. Более того, общая, развитая и разнообразная славянская терминология, связанная с родовым строем, позволяет говорить, что славяне формировались в условиях образования и развития самой родовой организации и ее институтов. А это предполагает очень длительный срок и отдаленный период. ©Матэрыял сайта "JiveBelarus.net"
Некоторые термины, обозначающие понятия и категории родового строя, у славян близки к индоевропейским, но некоторые специфичны и отличаются от аналогичных понятий в других индоевропейских языках. Это наблюдение тоже может служить указанием на раннее выделение славян из индоевропейской общности [32].
Общеславянский язык имел достаточно выраженный фонд слов для обозначения орудий из камня и кремня. Известно, что основное употребление таких орудий приходится на каменный и бронзовый века. В железном веке они почти повсеместно выходят из употребления. По названиям орудий земледелия и культурных растений в общеславянском языке можно сделать вывод, что выделение славян из предшествовавшей им общности приходится на время возникновения и развития земледелия. А эта форма хозяйства в ареале североиндоевропейцев фиксируется археологией уже в III тыс. до н. э.
Все приведенные, разнообразные по своему характеру данные позволяют прийти к выводу: славяне выделились из североиндоевропейской общности вскоре после расселения индоевропейцев в Средней Европе к северу от Карпат, что приходится на середину - вторую половину III тыс. до н. э.
Літаратура:
[1] Иванов, В. В. Язык как источник при этногенетических исследованиях и проблематика славянских древностей / В. В. Иванов // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных Романцев (методология и историография). М., 1976. С. 46-47.
[2] Филин, Ф. П. Происхождение русского, белорусского и украинского языков / Ф. П. Филин. Л., 1972. С. 29.
[3] См.: Mallory, J. P. In Search of the Indo-Europeans / J. P. Mallory. London, 1999. S. 77-82; Седов, В. В. Славяне. Историко-археологическое исследование / В. В. Седов. М., 2002. С. 14-38.
[4] Филин, Ф. П. К проблеме происхождения славянских языков / Ф. П. Филин // Славянское языкознание. VII Междунар. съезд славистов: докл. сов. делегации. М., 1973. С. 381.
[5] Третьяков, П. Н. По следам древних славянских племен / П. Н. Третьяков. Л., 1982. С. 33, 88.
[6] Горнунг, Б. В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства / Б. В. Горнунг. М., 1963. С. 43.
[7] Homer, L. Thomas. New Evidence for Dating the Indo-European Dispersal in Europe. In Indo-Europian and Indo-Europians. Papers Presented at the Third Indo-Europian Conference at the University of Pennsylvania. University of Pennsylvania Press, Philadelfia. 1970; Wislanski, Tadeush. The globular amphora Cultura. In Neolithic in Poland. Wrozіaw; Warszawa; Krakуw, 1970. S. 216.
[8] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии: Очерки этнической истории и материальной культуры (до IХ в.) / Э. М. Загорульский. Мн., 1977. С. 25-31.
[9] Археология СССР: в 20 т. Энеолит СССР. М.: Наука, 1982. С. 25.
[10] Trager, G. L. A Chronology of Indo-Hittite Stadies in Linguistics / G. L. Trager, H. L. Smith. 1950. Vol. 8, № 3. P. 61-70; Hencken, H. Indo-European Languges and Archeology. American Anthropologist / H. Hencken. 1955. Vol. 57. N 6. Part 3. Memoir N 84. P. 57.
[11] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии / Э. М. Загорульский. С. 39-48.
[12] Горнунг, Б. В. К дискуссии о балто-славянском языковом и этническом единстве / Б. В. Горнунг // Вопр. этнографии. М., 1958. Т. 7. С. 57.
[13] См.: Топоров, В. Н. Новейшие работы в области изучения балто-славянских языковых отношений. (Библиографический обзор) / В. Н. Топоров // Вопр. славянского языкознания. М., 1958. Вып. 3. С. 145-146.
[14] Георгиев, В. И. Индоевропейское языкознание сегодня / В. И. Георгиев // Вопр. языкознания. 1975. № 5. С. 3-9.
[15] Мейе, А. Общеславянский язык / А. Мейе. М., 1951. С. 11.
[16] Моора, Х. А. О древней территории расселения балтийских племен / Х. А. Моора // Советская археология. 1958. № 2.
[17] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии / Э. М. Загорульский. С. 39-48.
[18] Моора, Х. А. Указ. соч. С. 30.
[19] Мажюлис В. Лингвистические заметки к балтийскому этногенезу / В. Мажюлис. М., 1964.
[20] Алексеев В. П. Происхождение народов Восточной Европы / В. П. Алексеев. М., 1969. С. 91.
[21] См.: Nikonow, V. Paradoxes toponymique / V. Nikonow // Revue Internationale de Onomastique. Paris, 1959. № 3. Р. l61-173.
[22] Иванов, В. В. К постановке вопроса о древнейших отношениях балтийских и славянских языков / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М., 1958. С. 37-39; Седов, В. В. Происхождение и ранняя история славян / В. В. Седов. М.: Наука, 1979.
[23] Mallory, J. P. Указ. соч. С. 81.
[24] Загорульский, Э. М. В поисках славянской прародины: Выбр. навук. працы БДУ / Э. М. Загорульский. Мн. : БДУ, 2001. С. 28-35.
[25] См.: Sепп, А. Тhе Relationships оf Ваltic аnd Slavic // Аncient тindo-european dialects. Proceedingof the Conference of indo-europeanlinguistics / А. Sепп. Berkeley; Los Angeles, 1966. P. 139-151.
[26] Загорульский, Э. М. К проблеме происхождения западных балтов / Э. М. Загорульский // Проблемы этногенеза и этнической истории балтов: тез. докл. Вильнюс, 1981. С. 21-24.
[27] См.: Mallory, J. P. Указ. соч. P. 84-87.
[28] Мейе, А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков / А. Мейе. М.; Л., 1938. С. 101.
[29] Мейе, А. Общеславянский язык / А. Мейе. М., 1951. С. 14.
[30] Топоров, В. Н. Новейшие работы в области изучения балто-славянских языковых отношений. (Библиографический обзор) / В. Н. Топоров // Вопр. славянского языкознания. М., 1958. Вып. 3. С. 136.
[31] Филин, Ф. П. Образование языка восточных славян / Ф. П. Филин. М.; Л., 1962. С. 101-103.
[32] Мавродин, В. В. Происхождение русского народа / В. В. Мавродин. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. С. 24.
Э. Загорульский
Важнейшей задачей в исследовании этногенеза славян является установление хронологических рамок, внутри которых протекало их оформление в качестве особой этнической группы. К сожалению, по этой проблеме у исследователей имеются существенные расхождения. Различия в датировании начала славян определяются в первую очередь скудостью и спецификой источников, разным пониманием исследователями механизма формирования славян и недостаточной порой скоординированностью выводов, сделанных отдельно по каждому из источников. Поэтому, как показывает практика, успех в значительной мере зависит от координации усилий представителей разных наук. В письменных источниках славяне появляются поздно, и в них, естественно, отсутствует всякая информация о начальном периоде их этногенеза, уходящего в более глубокую древность. Приоткрыть завесу над этим сложным процессом дают возможность лингвистические, археологические и антропологические материалы.
Сравнительное славянское языкознание убедительно доказало, что в своем развитии славяне прошли через различные периоды и что все живые, равно как и уже исчезнувшие, славянские языки восходят к общему языковому предку - общеславянскому (праславянскому) языку, который, по мнению ряда лингвистов, представлял собой систему близкородственных диалектов, возможно, соответствовавших древним родственным племенам и племенным группировкам.
В свою очередь, праславянский, так же как и прагерманский, прабалтский и другие предшественники современных индоевропейских языковых групп, является следствием дифференциации еще более древних языковых структур, восходящих в конечном счете к праиндоевропейскому языку.
В системе различных языков индоевропейской семьи народов разные языки имеют между собой неодинаковую степень близости, или родства. Так, праславянский язык ближе всего стоит к прабалтскому и прагерманскому, что позволяет объединять их в особую северную группу индоевропейских языков и предполагать существование у них в прошлом общего языкового предка [1]. Поэтому историю развития праславянского языка и, следовательно, праславян нужно рассматривать в тесной связи с историей других родственных им этносов и их языков.
Несмотря на отсутствие письменности, общеславянский язык просуществовал очень длительное время, почти до появления у славян письменности и был очень близок к языку славянских письменных источников X-XI вв. Полагают, что изменения в общеславянской языковой системе носили всеобщий характер с одинаковыми результатами в отдельных славянских диалектах [2].
Однако в определении времени возникновения общеславянского языка лингвисты сильно расходятся. До сих пор в их работах можно встретиться с датами от III до I тыс. до. н. э. [3]. По их собственному признанию, одна лингвистика не в состоянии установить точное время появления славянского языка [4]. Часто эти даты заимствуются у археологов, которые, в свою очередь, далеко не единодушны в оценках этнической принадлежности тех или иных культур. Например, некоторые связывают с ранними славянами так называемый комаровский комплекс, сформировавшийся около 1500 г. до н. э. в Северной Украине, и датируют этим временем начало праславян. Между тем отношение его к славянам более чем сомнительно. Столь же сомнительно использование в периодизации развития славянского языка дат зарубинецкой культуры, славянская принадлежность которой, говоря словами одного из самых крупных ее исследователей П. Н. Третьякова, так никем и не была доказана [5].
Конечно, не вызывает сомнений большая роль археологической науки в изучении славянского этногенеза, располагающей собственными методами исследования этногенетических процессов, которые позволяют проследить генетическую преемственность между конкретными культурами и предложить обоснованные даты. Но, отдавая должное этой науке и ее большим возможностям, следует подчеркнуть, что при определении времени образования славян археологи обязаны считаться с заключениями лингвистики. Без лингвистических координат использовать даже хорошо датированные археологические культуры для определения начала славян невозможно.
Датирование процесса формирования славянского языка осуществляется различными путями: установлением времени начала распада непосредственно предшествовавшей славянам этнолингвистической общности; анализом общеславянской лексики, позволяющей реконструировать уровень социального и хозяйственного развития праславян, который может быть датирован на основании других источников (например, археологических); анализом языкового материала, видетельствующего о проникновении в общеславянский язык лингвистических структур из других датированных языков; сравнением с этногенезом других родственных народов, если он проходил в сходных условиях, и др.
Поскольку славяне вычленялись из предшествовавшей им общности, начало славянского этногенеза следует связывать с началом дифференциации этой общности. К сожалению, лингвисты определяют ее по- разному. И это во многом связано с разным пониманием механизма выделения славян.
В общих чертах наиболее вероятный и принимаемый большинством исследователей сценарий этнических процессов, приведших к появлению славян, можно представить в следующем виде. Выйдя за пределы своей прародины, индоевропейские племена в процессе своего расселения активно взаимодействовали с различными группами местного населения и постепенно утрачивали свое первоначальное этнокультурное единство. Наслоение индоевропейских диалектов на разные неиндоевропейские субстраты привело к расхождению строя индоевропейских диалектов и образованию обособленных языковых групп - отдельных "ветвей" индоевропейской семьи. Одна из них, получившая название северной группы индоевропейцев, или североиндоевропейцев, дала начало славянам, германцам и балтам. Ее принято локализовать в Средней Европе севернее Карпат и частично в лесной зоне Восточной Европы, где эти народы обнаруживает историческое время. Лингвистика считает возможным предполагать, что после расселения североиндоевропейцы могли некоторое время составлять совокупность близких диалектов, позволяющих объединять их в относительно единую этнолингвистическую общность [6].
Представляется наиболее вероятным, что с этой общностью и ее непосредственными потомками связаны распространившиеся в этой области так называемые "курганные культуры". По ним с большей точностью можно установить время появления здесь североиндоевропейцев и определить протяженность освоенной ими территории. Археологические материалы фиксируют их уже в первой половине III тыс. до н. э., но большая часть полученных радиоуглеродным методом дат относится к середине этого тысячелетия [7].
Ареалы первых сложившихся в этой зоне несомненно индоевропейских археологических культур - среднеднепровской культуры раннего этапа, одновременной культуры шаровидных амфор и мегалитической культуры на Ютландском полуострове и в Южной Скандинавии - дают, по нашему мнению, более точное представление о территории, охваченной первой большой миграцией индоевропейских племен в Северной и Средней Европе. Путь этих племен пролегал от Северного Причерноморья через Среднее Поднепровье, Волынь, верховья Южного Буга и Днестра вдоль южной границы лесной зоны в бассейны Вислы, Одера, Эльбы и далее [8].
Однако, проникнув в эту область и начав активно взаимодействовать с местными племенами, северная группа индоевропейцев начинает распадаться на более мелкие этнические подразделения.
С последующей судьбой расселившихся здесь индоевропейцев, очевидно, и следует связывать начальную историю славян.
Пожалуй, самым большим препятствием в решении хронологических вопросов славянского этногенеза является различное понимание лингвистами механизма выделения славян из предшествующей общности. Эта проблема нуждается в решении в первую очередь. Спорным оказался вопрос о дальнейшей судьбе североиндоевропейцев: как и когда протекал процесс вычленения из них славян; привел ли распад этой общности сразу же к появлению славян или же между ними и североиндоевропейской общностью какое-то время существовали некие промежуточные этнообразования? Если такие промежуточные этносы существовали, то из какой из них и когда выделились славяне? Все эти вопросы в той или иной форме ставились в науке и получали различное освещение. Проблема датирования начала славян оказалась завязанной на этих вопросах и стала зависеть от их решения.
В трудах лингвистов высказывается предположение о возможности существования в составе очень древней "совокупности индоевропейских диалектов" таких, которые могли стать основой общеславянского языка. Трудно, однако, допустить, что такие зародышевые формы общеславянского могли сохраниться в условиях расселения индоевропейцев, занявшего длительное время и сопровождавшегося активными этническими взаимодействиями с различными группами местных неиндоевропейских племен. Конечно, в любой большой общности можно предполагать существование диалектов. Например, уже древнеямная культурно-историческая общность, принадлежавшая одним из первых в Восточной Европе индоевропейцам, насчитывала до 5 групп [9]. Вполне допустимо, что они отражали диалектное членение этой части индоевропейцев. Но едва ли возможно сохранение прежних диалектов в условиях миграции и постоянных смешений с новыми этносами. В этой связи нам представляется очень сомнительной картина расселения индоевропейцев, нарисованная американцами Г. Трегером и Х. Смитом. По их мнению, расселение индоевропейцев шло из одной области в виде следующих друг за другом миграционных волн, каждая из которых приносила с собой поочередно и в разное время то клинописный хеттский, то индо-иранский, то греческий, то итало-кельтский, то германский. Не случайно их концепция подверглась справедливой критике со стороны самих американских ученых [10].
Археологические материалы убедительно свидетельствуют о том, что североиндоевропейцы наложились на разные этнокультурные единицы и вскоре начали смешиваться с ними [11]. В таких условиях сохранить эту достаточно относительную общность было невозможно. С позиции лингвистики, как справедливо отмечал Б. Горнунг, гипотеза о длительном существовании "североиндоевропейской" диалектной группы, в которую протобалтийские и протославянские диалекты якобы входили вместе с протогерманскими, не может быть признана обоснованной [12].
Существование в середине - второй половине ІІІ тысячелетия до н. э. в зоне расселения "курганных племен" нескольких самостоятельных археологических культур может служить археологическим свидетельством происшедшего к этому времени распада "единства" северной группы индоевропейцев и появления уже достаточно сильно дифференцированных, но родственных этнокультурных группировок. Именно поэтому здесь и не образовалось после их расселения культурного единства, которое было бы представлено какой-то одной археологической культурой. Возникшие к середине ІІІ тыс. до н. э. в ареале расселения североиндоевропейцев новые археологические культуры уже достаточно различаются между собой, сохраняя, впрочем, сильно выраженную общую основу - наследие общего для них индоевропейского культурного компонента. Этот общий компонент позволяет объединять эти и другие близкие культуры в группу культур шнуровой керамики и боевых топоров.
Наиболее вероятной причиной возникновения славян, как и балтов и германцев, нужно признать мощную этническую миксацию, приведшую к глубокой трансформации смешивавшихся этнических компонентов. Именно в миксации и действии субстрата видят основную причину расхождения строя индоевропейских диалектов и образования обособленных языковых групп или отдельных конкретных индоевропейских языков многие виднейшие лингвисты и археологи (А. Мейе, З. Фейст, Ю. Покорный, В. Пизани, Б. Горнунг, В. Седов и др.).
Камнем преткновения, однако, на многие годы стала проблема сущности выделившихся из североиндоевропейцев этносов, привела ли дифференциация к появлению славян или же славяне выделились позже на базе какого-то промежуточного этноса. В первом случае начало славян можно вести со времени прихода в Среднюю Европу североиндоевропейцев и начала их дифференциации, в другом - со времени распада промежуточной группировки, что предполагает более позднее появление славян. В научной литературе высказана также идея о возможности выделения славян из балтского этноса, что также предполагает более молодой возраст славян по сравнению с балтами и германцами.
В основе идеи о формировании славян в результате разделения предшествовавшей им промежуточной общности лежала теория так называемого единого "балто-славянского праязыка", которая родилась в XIX веке. Статистические подсчеты количества общих слов в индоевропейских языках, наблюдения над характером и степенью близости у них фонетических и грамматических форм привели некоторых исследователей к заключению, что наибольшее количество общих лингвистических явлений оказалось в славянских и балтских языках. Отсюда был сделан вывод, что праславянский и прабалтский языки выделились не из древнеиндоевропейского, а из общей для них лингвистической структуры, названной "балто-славянским праязыком". Эта теория имела много сторонников в конце XIX - начале XX в. Ее принимали Шлейхер, Бругман, Брюкнер, Педерсен, Фортунатов, Хирт, Шлехт и другие лингвисты. Ее признавали многие польские лингвисты: Т. Лер-Сплавинский, Я. Отрембский, Я. Сафаревич, Е. Курилович, болгарский языковед В. Георгиев, российский лингвист В. Н. Топоров и др. Делались попытки лингвистической реконструкции балто-славянского (А. Вайян) выделения балто-славянской гидронимии и т. д.
Для подкрепления своих позиций некоторые лингвисты пытались апеллировать к археологическим материалам, надеясь найти в них факты, объясняющие происхождение этой общности и определяющие ее локализацию. В археологии пытались искать основания и для ее датировки. В свою очередь, и археологи в этногенетических построениях нередко брали на вооружение теорию балто-славянской общности. Насколько были удачны эти попытки, можно судить хотя бы по следующим примерам.
Д. Я. Телегин связывал с балто-славянской общностью днепро-донецкую неолитическую культуру V- III тыс. до н. э., А. Гардавский - тшинецкую культуру бронзового века (II тыс. до н. э.), В. Хенсель - культуру Злота (II тыс. до н. э.), а П. Н. Третьяков одно время балто-славянскую общность отождествлял с милоградской культурой железного века (VI в. до н. э. - I в. н. э.). В связи с этим нельзя не вспомнить высказывания польского археолога И. Костшевского, который писал, что если исходить только из археологических источников, то следует признать, что настоящей эпохи балто-славянской языковой общности никогда не существовало [13].
Уже в начале своего существования балто-славянская теория подверглась обоснованной критике. Решительно против нее выступили такие известные слависты и специалисты по балтским языкам, как И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. Мейе, Я. Эндзелин, Г. А. Ильинский, Б. Горнунг и другие [14]. В настоящее время многие авторитетные лингвисты считают ее искусственным построением и предпочитают говорить о длительных контактах балтских и славянских языков, о параллелизме их развития, что вполне объясняет природу тех общих явлений, которыми характеризуются эти языки. Общность происхождения, длительное соседство и активные взаимодействия, не ограничивавшиеся только маргинальными, - вот что определило близость славянского и балтского. Сходство между ними поразительное, отмечал А. Мейе, но отсюда еще далеко до установления "славяно-балтского единства" [15]. Справедливости ради, следует сказать, что далеко не все отказались от идеи балто-славянской общности. Поэтому, чтобы определиться в вопросе о начале славян, необходимы дальнейшие усилия лингвистов и археологов.
Исключительное значение для решения балто-славянской проблемы и славянского этногенеза, на наш взгляд, имеют данные, свидетельствующие об очень раннем выделении из североиндоевропейской общности балтов, что позволяет конкретней представить себе историческую картину распада северной группы индоевропейцев и оперировать более аргументированными датами.
Несмотря на то, что эта идея достаточно полно изложена в специальных работах Х. Моора [16] и получила признание со стороны ряда известных исследователей, ее нередко замалчивают или ограничиваются беглым упоминанием о ней. Поскольку она имеет непосредственное отношение к поставленной проблеме, считаем необходимым сказать о ней особо.
В середине III тыс. до н. э. одна из групп древнеямных племен, достигнув области Среднего Поднепровья, начала смешиваться с местным неолитическим населением днепро-донецкой культуры и частично с периферийными племенами трипольцев, в результате чего возникла среднеднепровская культура. На рубеже III и II тыс. до н. э., после почти пятисотлетнего обитания в Среднем Поднепровье, носители этой культуры начали быстро расселяться в северном направлении и скоро заняли обширные пространства от Вислы на западе до верховьев Оки и Волги - на востоке. Освоенная ими территория совпадает с ареалом балтской гидронимии. Это и послужило одним из оснований атрибутировать среднеднепровские племена или их потомков с древними балтами. Следует заметить, что все культуры железного века в этом ареале признаются принадлежащими балтам. Но маловероятно, чтобы формирование балтов и балтского гидронимичесого ареала было связано с железным веком. Расселение среднеднепровских племен на больших пространствах в разнокультурной и, несомненно, разноэтничной доиндоевропейской среде, в условиях энергичных этнокультурных взаимодействий с местными племенами [17] должно было привести к ситуации, малоблагоприятной для этнической консолидации мигрантов. Трудно выделить такие факторы, которые бы определили развитие у этих племен или их потомков общих балтских этнокультурных характеристик. Логичнее предположить обратное: в условиях пространственной разделенности, непрочности межплеменных экономических и прочих связей, присущих первобытнообщинному строю, при активном воздействии разных этнических субстратов большую роль в этногенетическом процессе должны были играть центробежные силы, ведущие не к консолидации, а к дифференциации этноса. Нет никаких данных предполагать, что балтский гидронимический ареал был заполнен в железном веке выходцами из какой-то одной области, в которых можно было бы видеть ранних балтов. Поэтому предпочтительней признать, что балтская гидронимика обязана приходу сюда среднеднепровских племен, которые, следовательно, были носителями балтского (прабалтского) языка. Этот вывод согласуется и с другими наблюдениями. Так, лингвистика фиксирует очень ранние контакты балтов с финно-уграми. В прибалтийско-финских и поволжских финно-угорских языках обнаруживаются многочисленные заимствования из балтского, как в словарном составе, так и в грамматическом строе. При этом по своему характеру они соответствуют историческим условиям периода освоения животноводства и земледелия, т. е. совпадают по времени с расселением в этих местах среднеднепровских племен. О древности контактов между балтами и финно-уграми свидетельствует также тот факт, что балтские заимствования в финно-угорских языках оказываются более ранними, чем заимствования из германских языков [18]. Идею о раннем возникновении прабалтского и начале его диалектной дифференциации уже в III тыс. до н. э. поддержал литовский лингвист В. Мажюлис [19].
Антропологический материал самой удаленной от древних индоевропейских центров - фатьяновской группировки, датирующейся III - первой половиной II тыс. до н. э., не противоречит выводу о балтской принадлежности ее носителей [20].
Наконец, очень сильным аргументом в пользу того, что расселившиеся в конце III - начале II тыс. до н. э. в отмеченном регионе среднеднепровские и родственные им племена были уже сложившимися балтами и что сам процесс их этнического оформления протекал до их расселения и за пределами освоенной ими новой территории, согласуется с представлениями лингвистики о законах образования гидронимического фона. В соответствии с этой теорией господство на какой-то территории гидронимических типов определенного языка должно рассматриваться как свидетельство миграции в эту область носителей данного языка, а не его прародины. Этот тезис впервые был выдвинут польским исследователем М. Рудницким и находит все новые подтверждения [21].
Следовательно, область формирования балтов должна была находиться за пределами или по соседству с ареалом балтской гидронимики. Среднее Поднепровье как раз и могло быть такой областью, т. е. прародиной балтов. Таким образом, возникновение балтов можно связывать со среднеднепровской культурой ее раннего этапа. Ее сложение началось вскоре после расселения в Среднем Поднепровье степных индоевропейских племен в середине III тыс. до н. э. Значит, оформление балтов в качестве особого этноса проходило в период между серединой III и началом II тыс. до н. э., когда они начали свою миграцию в северном направлении.
Получается, что между расселением в средней зоне Восточной Европы индоевропейских племен и началом формирования балтов не остается хронологической ниши, куда бы можно было поместить "балто-славян". Их просто-напросто не было. А если их не было, то и начало славян мы могли бы синхронизировать с балтским этногенезом. Однако прежде следует коснуться еще одной концепции, согласно которой славяне более молодой этнос, чем балты, и более того, они развились будто бы на основе одной из западнобалтских групп. Идею позднего вычленения славян из балтов можно считать относительно новой. Она получила как лингвистическое, так и археологическое обоснование в работах ряда авторитетных исследователей [22]. Основные лингвистические доводы этой гипотезы, сформулированные И. В. Ивановым и В. Н. Топоровым, вытекают из следующих наблюдений. В семье индоевропейских языков славянский ближе всего стоит к балтскому. Вместе с тем балтская языковая область при своей территориальной ограниченности характеризуется большой диалектной дробностью, в то время как славянская, занимая значительно больший ареал, отличается заметной монолитностью. При реконструкции балтские диалекты оказываются более древними, чем славянские. Отсюда делается вывод не только о более позднем появлении славян по сравнению с балтами, но и о вычленении их языка из периферийных диалектов балтского.
Не трудно заметить, что сторонники этой гипотезы исходят из предположения, что как теперь, так и в далеком прошлом территория славян превосходила территорию балтов, что должно было влиять на формирование диалектной дифференциации или даже определять ее. Но такое представление о древних ареалах славян и балтов априорное и, по существу, неверное.
Прежде чем выставлять такой тезис, следовало бы доказать, что территория праславян действительно превосходила (и вероятно, намного) территорию балтов. Данные топонимики свидетельствуют о том, что территория расселения древних балтов намного превосходила их нынешнюю. Доказано, что балты утратили 5/6 своей начальной территории [23].
Различия в степени диалектной структуры в балтском и славянском языках можно легко объяснить разным временем выхода их носителей за пределы своей прародины и последующим расселением на больших пространствах. Если балты начали свою миграцию еще в начале II тыс. до н. э., то славяне пребывали в пределах своей прародины до середины I тыс. н. э. Это и объясняет меньшую по сравнению с балтами диалектную расчлененность их языка и порождает иллюзию, что он моложе балтского. Заметим, что гипотеза позднего выделения славян из периферийной группы балтов встретила резкое возражение и со стороны О. Н. Трубачева, признанного специалиста в области славянского и балтского языкознания.
Пример балтов показывает, что распад северной группы индоевропейцев сопровождался выделением не каких-то никому не известных промежуточных этнических группировок, а современных исторических народов, точнее, их корневых этносов. Следовательно, возникновение балтов, славян и германцев нужно начинать со времени прихода северных индоевропейцев в европейскую область севернее Карпат и начала их распада, что приходится на середину III тыс. до н. э.
Мы не видим и никаких других промежуточных форм между североиндоевропейцами и славянами, которые бы заставляли омолаживать славян. Нет убедительных аргументов для предположения, что балты могли вычлениться из североиндоевропейской общности раньше других и что на остальной территории расселившихся северных индоевропейцев их единство не было нарушено, и там по-прежнему продолжала существовать неопределенная "совокупность носителей общих близких диалектов". Такое гипотетическое допущение было бы возможно при условии, что этногенетический процесс за пределами балтской области протекал иначе и древнеиндоевропейские племена и их языки не подвергались воздействию со стороны местных субстратов. Но такого не было. И на соседних с древними балтами территориях, куда расселились северные индоевропейцы и где позже историческое время застает славян и германцев, имели место аналогичные процессы энергичного этнического смешения пришельцев с местными племенами. Причем, что очень важно подчеркнуть, местное население здесь не было этнически однородным, и северные индоевропейцы оказались под воздействием разных субстратов. Это не могло пройти для них бесследно.
Сохранить прежнее состояние было невозможно, и мы вскоре увидим появление в европейском ареале к северу от Карпат родственных и синхронных балтам археологических культур. Так, в междуречье Эльбы и Вислы миксация пришлых индоевропейцев с местными неолитическими племенами культуры воронковидных кубков привела к появлению культуры шаровидных амфор, которая могла стать первой культурой славян [24].
Таким образом, завершение миграции индоевропейских племен в среднеевропейской зоне к северу от Карпат может рассматриваться как начало этногенеза славян. Оно приходится на время второй половины III тыс. до н. э. и совпадает со временем формирования и функционирования культуры шаровидных амфор и среднеднепровской культуры.
Хотелось бы сопоставить этот вывод с очень интересными наблюдениями лингвиста А. Сенна. Заметим, что он относится к числу решительных противников существования балто-славянского языкового единства. По его мнению, славянский, балтский и германский языки образовались из одного общего для них языка и какое-то время развивались изолированно. В соприкосновение балтский и славянский языки вошли в результате продвижения балтов в западном направлении. Правда, общего предка славянского, балтского и германского он называет поздним праславянским, а процесс разделения его датирует периодом 1000- 500 гг. до н. э. [25]. Если поменять терминологию и вместо позднего праславянского назвать общего языкового предка славянского, балтского и германского североиндоевропейским и отодвинуть процесс формирования этих языков в III тыс. до н. э., то мы обнаружим поразительное совпадение археологических и лингвистических наблюдений о начале славян. В самом деле, мы уже говорили о том, что расселение в III тыс. до н. э. в европейской области севернее Карпат и в Среднем Поднепровье североиндоевропейцев привело после их смешения с носителями трех местных неолитических культур к появлению во второй половине III тыс. до н. э. трех достаточно изолированных культур: среднеднепровской, шаровидных амфор и мегалитической. Свяжем с ними соответственно прабалтов, праславян и прагерманцев. На рубеже III и II тыс. до н. э. среднеднепровские и, возможно, какие-то периферийные родственные им племена (прабалты?) продвинулись в северном и северо-западном направлениях и вошли на западе в соприкосновение с потомками культуры шаровидных амфор (праславян?) и даже наложились на них в Висло-Неманском междуречье. Это позволило нам высказать предположение, что частичное смешение их могло привести к появлению западных балтов, которых историческое время застает именно в этом регионе [26].
Нарисованная археологическая картина, как можно убедиться, совпадает с предложенной А. Сенном лингвистической. Расхождения только в датировании этих процессов. Нам эти даты дает археологический материал. Если удревнить лингвистические даты А. Сенна, то все становится на свои места. О возможности отнести начало этногенеза балтов к III тыс. до н. э. мы уже говорили. Начало германцев тоже стоит близко к этому времени. Достаточно напомнить хотя бы тот факт, что в науке прочно утвердилось мнение, что ясторфская культура, которая во II тыс. до н. э. стала распространяться в Южной Прибалтике, принадлежала древним германцам [27].
Хотя большинство лингвистов, по словам В. Седова, склоняется к омолаживанию славян и предлагает датировать формирование славянского языка I тыс. до н. э., в науке проблемы не решаются, к счастью, аргументом арифметического большинства. Нам представляются заслуживающими внимания и доводы тех лингвистов, которые считают возможным отнести возникновение славянского языка к более раннему времени.
Прежде всего, поразительным представляется сходство между славянской и балтской языковыми группами, что говорит об общих чертах и тенденциях их исторического, параллельного и длительного развития после отделения от древнеевропейской диалектной общности. Обе группы выражают архаичный тип в семье индоевропейских языков. Обе они сохранили старый характер склонения. Их очень богатое именное склонение имело почти столько же падежей, сколько и древний индо-иранский (арийский). Не нарушали общей структуры слов и происходившие в них фонетические изменения. По мнению А. Мейе, это не только указывает на древность славянской речи, но и объясняет одну из причин сохранения древнего типа предложения в славянских и балтийских языках [28].
Конечно, по сравнению с реконструируемым общеиндоевропейским языком общеславянский представляет новое лингвистическое явление, и в нем имеется не много таких форм, которые могут быть отождествлены с общеиндоевропейским. Он многое упростил и упорядочил. Некоторые глубокие изменения связаны с влияниями других языков, которые, однако, не смогли нарушить общей структуры славянских слов в такой степени, как, например, в греческом. Сохраняя архаичный тип, славянский язык сформировался в результате длительного употребления. Без какого-либо перерыва он продолжает развитие общеиндоевропейского языка [29]. Архаизм его типа во многом объясняется, как думают, и тем обстоятельством, что общеславянский язык развивался на периферии индоевропейского ареала, в стороне от оживленных центров древнего мира, связанных с Средиземноморьем [30].
В настоящее время получила признание предложенная Ф. П. Филиным периодизация развития общеславянского языка. Для нас важны его хронологические выводы. Из трех выделенных им этапов общеславянского языка самый ранний он датирует временем от начала распада общеиндоевропейского, которое он относит к III тыс. до н. э., и до конца I тыс. до н. э. Этот этап, по его мнению, характеризовался формированием основы общеславянской языковой системы, что привело к возникновению таких отличительных признаков, которые выделяли славянский язык среди других индоевропейских языков [31].
Не противоречат такому заключению и наблюдения над лексикой славянских языков, отражающей общественную структуру и хозяйственную деятельность носителей общеславянского языка, которая может быть хронологизирована на основании всего того, что известно о социальном развитии и материальной культуре индоевропейских народов по другим источникам. Общеславянский язык, как свидетельствует сравнительное славянское языкознание, формировался тогда, когда его носители жили в условиях родового строя, еще не вступившего в стадию разложения. Так, термин "семья" по-разному обозначается в некоторых славянских языках. Это означает, что в общеславянском языке не было слова для обозначения такой формы организации ближайших родственников. Для носителей общеславянского языка основной формой организации был род. Значение семьи и ее выделение в качестве основной хозяйственной единицы знаменовало собой распад первобытнообщинных отношений. Из археологических данных известно, что отчетливые признаки выделения локализованной на отдельных поселениях патриархальной семьи в области расселения северных индоевропейцев приходятся в основном на начало раннего железного века, то есть на первые века I тыс. до н. э. В некоторых же местах выделение такой семьи имело место уже в бронзовом веке. Следовательно, период существования общеславянской общности нужно отодвинуть, по крайней мере, на несколько столетий в глубь веков от рубежа II и I тыс. до н. э. Учитывая же длительность развития родового строя и крайне медленный характер происходивших в нем изменений, можно с уверенностью говорить о многовековом, может быть исчисляемым и тысячелетиями, существовании у носителей общеславянского языка развитой родовой организации. Более того, общая, развитая и разнообразная славянская терминология, связанная с родовым строем, позволяет говорить, что славяне формировались в условиях образования и развития самой родовой организации и ее институтов. А это предполагает очень длительный срок и отдаленный период. ©Матэрыял сайта "JiveBelarus.net"
Некоторые термины, обозначающие понятия и категории родового строя, у славян близки к индоевропейским, но некоторые специфичны и отличаются от аналогичных понятий в других индоевропейских языках. Это наблюдение тоже может служить указанием на раннее выделение славян из индоевропейской общности [32].
Общеславянский язык имел достаточно выраженный фонд слов для обозначения орудий из камня и кремня. Известно, что основное употребление таких орудий приходится на каменный и бронзовый века. В железном веке они почти повсеместно выходят из употребления. По названиям орудий земледелия и культурных растений в общеславянском языке можно сделать вывод, что выделение славян из предшествовавшей им общности приходится на время возникновения и развития земледелия. А эта форма хозяйства в ареале североиндоевропейцев фиксируется археологией уже в III тыс. до н. э.
Все приведенные, разнообразные по своему характеру данные позволяют прийти к выводу: славяне выделились из североиндоевропейской общности вскоре после расселения индоевропейцев в Средней Европе к северу от Карпат, что приходится на середину - вторую половину III тыс. до н. э.
Літаратура:
[1] Иванов, В. В. Язык как источник при этногенетических исследованиях и проблематика славянских древностей / В. В. Иванов // Вопросы этногенеза и этнической истории славян и восточных Романцев (методология и историография). М., 1976. С. 46-47.
[2] Филин, Ф. П. Происхождение русского, белорусского и украинского языков / Ф. П. Филин. Л., 1972. С. 29.
[3] См.: Mallory, J. P. In Search of the Indo-Europeans / J. P. Mallory. London, 1999. S. 77-82; Седов, В. В. Славяне. Историко-археологическое исследование / В. В. Седов. М., 2002. С. 14-38.
[4] Филин, Ф. П. К проблеме происхождения славянских языков / Ф. П. Филин // Славянское языкознание. VII Междунар. съезд славистов: докл. сов. делегации. М., 1973. С. 381.
[5] Третьяков, П. Н. По следам древних славянских племен / П. Н. Третьяков. Л., 1982. С. 33, 88.
[6] Горнунг, Б. В. Из предыстории образования общеславянского языкового единства / Б. В. Горнунг. М., 1963. С. 43.
[7] Homer, L. Thomas. New Evidence for Dating the Indo-European Dispersal in Europe. In Indo-Europian and Indo-Europians. Papers Presented at the Third Indo-Europian Conference at the University of Pennsylvania. University of Pennsylvania Press, Philadelfia. 1970; Wislanski, Tadeush. The globular amphora Cultura. In Neolithic in Poland. Wrozіaw; Warszawa; Krakуw, 1970. S. 216.
[8] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии: Очерки этнической истории и материальной культуры (до IХ в.) / Э. М. Загорульский. Мн., 1977. С. 25-31.
[9] Археология СССР: в 20 т. Энеолит СССР. М.: Наука, 1982. С. 25.
[10] Trager, G. L. A Chronology of Indo-Hittite Stadies in Linguistics / G. L. Trager, H. L. Smith. 1950. Vol. 8, № 3. P. 61-70; Hencken, H. Indo-European Languges and Archeology. American Anthropologist / H. Hencken. 1955. Vol. 57. N 6. Part 3. Memoir N 84. P. 57.
[11] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии / Э. М. Загорульский. С. 39-48.
[12] Горнунг, Б. В. К дискуссии о балто-славянском языковом и этническом единстве / Б. В. Горнунг // Вопр. этнографии. М., 1958. Т. 7. С. 57.
[13] См.: Топоров, В. Н. Новейшие работы в области изучения балто-славянских языковых отношений. (Библиографический обзор) / В. Н. Топоров // Вопр. славянского языкознания. М., 1958. Вып. 3. С. 145-146.
[14] Георгиев, В. И. Индоевропейское языкознание сегодня / В. И. Георгиев // Вопр. языкознания. 1975. № 5. С. 3-9.
[15] Мейе, А. Общеславянский язык / А. Мейе. М., 1951. С. 11.
[16] Моора, Х. А. О древней территории расселения балтийских племен / Х. А. Моора // Советская археология. 1958. № 2.
[17] Загорульский, Э. М. Древняя история Белоруссии / Э. М. Загорульский. С. 39-48.
[18] Моора, Х. А. Указ. соч. С. 30.
[19] Мажюлис В. Лингвистические заметки к балтийскому этногенезу / В. Мажюлис. М., 1964.
[20] Алексеев В. П. Происхождение народов Восточной Европы / В. П. Алексеев. М., 1969. С. 91.
[21] См.: Nikonow, V. Paradoxes toponymique / V. Nikonow // Revue Internationale de Onomastique. Paris, 1959. № 3. Р. l61-173.
[22] Иванов, В. В. К постановке вопроса о древнейших отношениях балтийских и славянских языков / В. В. Иванов, В. Н. Топоров. М., 1958. С. 37-39; Седов, В. В. Происхождение и ранняя история славян / В. В. Седов. М.: Наука, 1979.
[23] Mallory, J. P. Указ. соч. С. 81.
[24] Загорульский, Э. М. В поисках славянской прародины: Выбр. навук. працы БДУ / Э. М. Загорульский. Мн. : БДУ, 2001. С. 28-35.
[25] См.: Sепп, А. Тhе Relationships оf Ваltic аnd Slavic // Аncient тindo-european dialects. Proceedingof the Conference of indo-europeanlinguistics / А. Sепп. Berkeley; Los Angeles, 1966. P. 139-151.
[26] Загорульский, Э. М. К проблеме происхождения западных балтов / Э. М. Загорульский // Проблемы этногенеза и этнической истории балтов: тез. докл. Вильнюс, 1981. С. 21-24.
[27] См.: Mallory, J. P. Указ. соч. P. 84-87.
[28] Мейе, А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков / А. Мейе. М.; Л., 1938. С. 101.
[29] Мейе, А. Общеславянский язык / А. Мейе. М., 1951. С. 14.
[30] Топоров, В. Н. Новейшие работы в области изучения балто-славянских языковых отношений. (Библиографический обзор) / В. Н. Топоров // Вопр. славянского языкознания. М., 1958. Вып. 3. С. 136.
[31] Филин, Ф. П. Образование языка восточных славян / Ф. П. Филин. М.; Л., 1962. С. 101-103.
[32] Мавродин, В. В. Происхождение русского народа / В. В. Мавродин. Л.: Изд-во ЛГУ, 1978. С. 24.
1. Кто-нибудь знает, как на форуме прикреплять файлы? По типу хостинга изображений. Можно это или нельзя? Книг много, не все можно в ссылках найти.
2. Продолжать дальше или вполне достаточно информации? Неолит и бронзовый век ведь не исчерпывают заданной темы. Да и регионы далеко не все охватили.
3. У кого-нибудь есть вопросы, требующие разъяснений? Может кто присоединиться к обсуждению желает? Я ведь просто по вершкам пробежался, не историк, не этнолог, не антрополог и не лингвист. Сдается мне, что на форуме найдутся и специалисты
2. Продолжать дальше или вполне достаточно информации? Неолит и бронзовый век ведь не исчерпывают заданной темы. Да и регионы далеко не все охватили.
3. У кого-нибудь есть вопросы, требующие разъяснений? Может кто присоединиться к обсуждению желает? Я ведь просто по вершкам пробежался, не историк, не этнолог, не антрополог и не лингвист. Сдается мне, что на форуме найдутся и специалисты
-
широконогий
- Сообщения: 2230
- Зарегистрирован: Пт фев 20, 2009 1:20 pm
- Откуда: Москва
Худож-ник писал(а):(Сразу много неполиткорректных размышлений возникает...)
А я почему то вспомнил Сэра Артура Конан Дойла, Сокровища Агры. Маленький помощник каторжника на деревянной ноге
Андрей
Писатели делятся на две категории. Хорошие, то есть те, кто сжег свои плохие книги и стал критиком. И плохие, которые издают свою продукцию и продолжают писать до последних дней.
Писатели делятся на две категории. Хорошие, то есть те, кто сжег свои плохие книги и стал критиком. И плохие, которые издают свою продукцию и продолжают писать до последних дней.
Ладно, доведу начатое до конца. Закончим с молекулярной генеалогией. Женские митохондриальные гаплогруппы труднее увязывать с этнической принадлежностью, между их распространением и данными сравнительного языкознания нет такой очевидной корреляции, как у мужских y-гаплогрупп. В последнем же случае такие соответствия налицо.
Приведу несколько карт распространения мужских гаплогрупп среди народов Земли:
Приведу несколько карт распространения мужских гаплогрупп среди народов Земли:
Последний раз редактировалось Следопыт Сб фев 25, 2012 1:13 pm, всего редактировалось 1 раз.
Вернуться в «Разговорчики в строю.»
Кто сейчас на конференции
Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и 8 гостей